– Нужно же как-то открыть эту штуку! – воскликнул сэр Бенджамин.
Опять наступила давящая тишина. Пастор вытирал лоб салфеткой, искоса поглядывая на большую кровать с балдахином у правой стены. Она была и сейчас застлана, на ней лежали какие-то вещи и валик; шторы висели на черных латунных кольцах. Перед ней стоял ночной столик с подсвечниками. Рэмпол поймал себя на том, что вспоминает манускрипт Энтони: «Я поправил свечу у изголовья кровати, надел ночной колпак и приготовился ко сну, когда услышал какое-то движение рядом с собой…»
Американец быстро отвел взгляд. Как минимум еще один человек жил и умер в этой комнате со времен Энтони. За сейфом стоял шкаф-секретер со стеклянными дверцами, а на нем – бюст Минервы и огромная Библия. У всех, кроме доктора Фелла, было чувство, что они находятся в страшном месте, где опасно не только ходить, но и трогать что-либо. Констебль взбодрился.
– Хорошо, – начал он мрачно, – сейчас мы здесь. И пусть меня повесят, если я знаю, что делать. Тут бедолага сидел. Тут он держал фонарь. Никаких следов борьбы, ничего не разбито…
– Кстати, – заговорщически заметил доктор Фелл. – Я не удивлюсь, если сейф и сейчас открыт.
Рэмпол почувствовал ком в горле.
– Мой дорогой доктор, – сказал Сондерс, – вы думаете, что Старберты согласились бы на это?.. Я хотел сказать…
Но доктор Фелл уже топал мимо него, описывая круги наконечником трости. Резко обернувшись к Сондерсу, сэр Бенджамин произнес:
– Это же убийство, понимаете? Нам нужно взглянуть. Но подождите! Подождите минуту, доктор!
Слегка качнув головой, похожей на лошадиную, он, сохраняя серьезность, сделал шаг вперед. Затем он добавил низким голосом:
– Вы думаете это разумно?
– Мне также интересно, – задумчиво проговорил доктор, как будто и не слышал, что было сказано до этого, – какая буква сейчас значится на замке. Вы не могли бы немного постоять в сторонке? Спасибо. Так… О Юпитер, механизм смазан!
Фелл отодвинул металлическую заслонку, и все столпились вокруг него.
– Здесь значится буква «S». Полагаю, что это последняя буква в слове, которое зашифровано, хотя, может, и нет.
Он повернулся с ленивой улыбкой и взялся за ручку сейфа.
– Все готовы? Сейчас будьте внимательны!
Доктор дернул за ручку – и петли двери заскрипели. Трость шумно упала на пол. Дверь подалась…
Глава 8
Рэмпол не знал, чего ожидать. Он держал доктора за локоть, а все остальные инстинктивно отступили назад. На мгновение воцарилась тишина, слышно было лишь шевеление крыс за обивкой.
– Ну, что там? – спросил пастор высоким голосом.
– Я ничего не вижу, – сказал доктор Фелл. – Молодой человек, зажгите спичку.
Рэмпол выругал себя за то, что сломал головку первой спички. Взял другую спичку, но ее погасил спертый воздух помещения, как только он протянул спичку вперед. Рэмпол повторил процедуру. Везде были плесень и сырость, паутина щекотала его шею… Теперь голубое пламя осветило внутреннюю часть сейфа.
Каменный склеп шести футов в высоту и трех или четырех в глубину. В задней части – полки со старыми книгами. Больше ничего. Рэмпол покачнулся от легкого головокружения, но взял себя в руки.
– Ничего, – сказал он.
– Разве что… – сказал доктор с ухмылкой. – Разве что было, а теперь нет.
– Сейчас не время для догадок, – упрекнул его сэр Бенджамин. – Смотрите сюда. Мы словно находимся в каком-то кошмаре. Я деловой человек, здравый и рассудительный. Но даю вам слово, что это проклятое место совершенно вскружило мне голову. Это факт.
Сондерс вытирал лицо платком. Оно как-то неожиданно стало розовым и заблестело. Он набрал в легкие воздуха и начал жестикулировать.
– Мой дорогой сэр Бенджамин, – возразил он. – Ничего подобного! Вы же сказали, что вы – рассудительный человек. Вы понимаете, как служащий Церкви, я должен в наибольшей степени сохранять здравомыслие в отношении… этих вещей. Бессмыслица! Просто бессмыслица!
Он выглядел таким радостным, словно готов был пожать руку сэру Бенджамину. Последний лишь нахмурился и посматривал из-за плеча Рэмпола.
– Что-нибудь еще? – спросил он.
Американец кивнул. Он осветил пламенем спички пол и поводил ею по сторонам. Что-то здесь определенно хранилось. Это было видно по оставленному в пыли прямоугольному следу 18 на 10 дюймов. Чем бы это ни являлось, теперь здесь пусто. Он почти не слышал указания констебля вновь закрыть сейф. Последней буквой комбинации была «S». Что-то важное и одновременно расплывчатое мучило его. Слова, прозвучавшие у изгороди в сумерках, фразы пьяного Мартина, сказанные Герберту по дороге в Четтерхэм вчера днем… «Ты прекрасно знаешь это слово, – говорил Мартин. – Это виселица».