Он исходил из той части сада, где был расположен пруд с рыбками. Больше не было сомнений – это был месье Донно.
Я снял с кровати одну из простыней и быстро скрутил ее, чтобы получилась веревка. Прикрепив импровизированный канат к железной решетке окна, я начал спускаться по стене, пока не почувствовал под руками одну из длинных ветвей ели. Схватившись за одну из них, я прикрепил к ней свободный конец простыни, как можно ближе к стволу, создав подвесной мост между елью и окном.
Затем я спустился с дерева и спешно направился к садовой стене. На полпути меня остановило грозное рычание. Это был Жако, который лежал под кустом, он поднялся чтобы преградить мне путь, когда я подошел.
Я попытался мягко поговорить с ним, чтобы он успокоился, но медведь был в плохом настроении, так как только что проснулся ото сна. Он не ответил дружелюбием на мои слова, напротив, встав на задние лапы, подошел, намереваясь сжать меня в своих стальных объятиях.
Когда зверь был на расстоянии полуметра от моей груди, я быстро провел рукой по густому меху на его лбу и схватил кольцо, пронзавшее его ухо.
Медведь подавленно зарычал, упал на четыре лапы и лег на землю. В тот момент я почувствовал себя в долгу перед убийцей за чудесное обучение Жако. Он стал послушным, как ягненок. Я продел свой пояс через его серьгу и прочно привязал животное к основанию дерева.
Жако издал тихое рычание, больше похожее на вздох смирения, и растянулся во весь рост на снегу. Я поспешил к садовой стене. Несколько камней выпали из цемента, и по ним я смог взобраться на вершину стены.
– Вы здесь? – тихо спросил я.
– Да, – ответил голос, в котором я узнал молодого следователя, – мы можем пройти?
– Не теряйте времени, скорее сюда!
Через минуту магистрат и пять сопровождавших его жандармов перелезли через стену и собрались у пруда.
– Хорошо, – сказал я, когда увидел, что все уже на месте, – следуйте за мной тихо, наклоняясь к земле.
Мы шли вдоль стены, пока не увидели очертания особняка. Затем направились прямо к ближайшему углу. Таким образом, нас не было видно из окон, расположенных на фасаде здания. После этого мы двигались молча, держась поближе к стенам, пока не достигли большой ели. Там нам пришлось ненадолго остановиться, чтобы согласовать действия.
Было решено, что я буду проводником небольшого отряда, поэтому начал подниматься первым, за мной последовали следователь и храбрые жандармы, которым пришлось из-за опасного подъема снять сабли. Они были вооружены только пистолетами. Мы продвигались медленно и очень осторожно. Как только я добрался до этажа, на уровне окна убийцы, оно внезапно открылось!
Бандит появился в халате, с шарфом на голове, высунувшись из окна, он с наслаждением курил трубку. Его лицо было всего в метре от моего. Я спрятался за ствол дерева, ветви которого, к счастью, были очень густыми. Буря утихла, и торжественная тишина сменила ревущий ветер. Если бы в этот момент кто-нибудь из нас, переполненный усталостью, отпустил ветку, за которую цеплялся, то наша миссия была бы провалена.
Ветерок приподнял одну из занавесок. Я увидел при свете свечи, горящей на столе, несколько хирургических инструментов и небольшой серый точильный камень. Доктор Виксон готовился к анатомической работе, и я быстро сообразил, на чем он собирается проводить свои эксперименты. Когда он закончил последние несколько затяжек и достаточно успокоил свой нервы, чтобы приступить к деликатной работе, Лже-Керген выбил пепел своей трубки на подоконник и закрыл окно.
Я снова начал подниматься и через пять минут добрался до своего воздушного мостика. Внимательно осмотрев узлы, убедился, что они достаточно крепкие, чтобы позволить моим шести товарищам переправиться через них.
– Уф, – воскликнул судебный следователь, прыгая в комнату вслед за мной. – Мы добрались!
Глаза молодого магистрата искрились восторгом. Во всем этом приключении было что-то необычное и рыцарское, что, казалось, увлекало его.
Жандармы образовали круг вокруг нас, и я зажег их фонари, приказав повернуть их светом к себе. Совет был своевременным, потому что вскоре мы услышали, как убийца возвращается по коридору. Он уже не заботился о шуме, которые производили каблуки его туфель.
Я положил свою руку на руку судебного следователя. Его сердце бешено билось, а лицо выражало решимость и мужество.
– Он сам захлопнет свою ловушку, – сказал я молодому следователю тихим голосом, – нам даже не нужно бродить по его логову.