Он сделал паузу и обратился ко мне.
– Месье из префектуры, вас удивляет, что я признаюсь, не так ли? Вы привыкли иметь дело с людьми, каждое слово из которых нужно вытаскивать. Что ж, с этого момента я отвечу на все ваши вопросы и расскажу все, вплоть до мельчайших деталей. В любом случае мне нечего скрывать. Все, что я сделал, было к лучшему. Я устал от жизни. Отец всегда говорил мне, что я умру на эшафоте. Что ж, лучше, чем где бы то ни было! Лучше умереть в общественном месте под аплодисменты толпы, чем банальная смерть в своей постели. Итак, вы хотите знать все! Как я оказался здесь? Что я делал в Париже? Откуда в теле моего «дорогого брата» мышьяк? И как я имел честь играть с вами в карты в резиденции графа де Бреана? Спрашивайте все, что хотите, и я вам расскажу. Но вы должны признать, что я хорошо провел свою партию в этом деле. Если бы провидение в вашем лице не вмешалось, то я жил бы обеспеченной сладкой жизнью.
Последние слова преступник произносил уже стоя, и манера, с которой он говорил, напомнила мне бахвальство доктора Виксона, с которым он рассказывал свои байки на ужине в доме моей кузины.
Молодой следователь попросил меня показать комнату, в которой произошло преступление. Мы отправились туда. Буле-Руж проследовал с нами в окружении пяти жандармов, крепко удерживающих его.
Я забрал ключ от комнаты у Ивонн. Как только я открыл дверь, и как только убийца понял, что прошло уже десять лет, а комната осталась точно такой же, как и в ночь убийства, его начала бить нервная дрожь.
Взгляд преступника затуманился.
– Она сказала мне, что все привела в порядок, а ключ потеряла, – пробормотал бандит.
– Здесь вы убили месье Бреа-Кергена? – спросил судебный следователь Донно.
Буле-Руж ничего не сказал, только кивнул.
Глава XI. Буле‑Руж
Локневинен
Мы покинули замок Керген вчера утром в шесть часов. Месье Донно хотел прибыть в Локневинен до рассвета, чтобы не возбуждать ненужное любопытство добрых жителей Локара.
Когда мы пересекали сад, чтобы выйти на дорогу, то увидели Жако, который тихо стонал, привязанный к дереву. Так он просидел всю ночь и не мог пошевелиться, потому что малейшее движение могло разорвать ему ухо. Медведь выглядел очень жалобно и это, казалось, тронуло его хозяина. Он попросил сопровождающих его жандармов остановиться на мгновение, чтобы попрощаться со своим старым товарищем.
– Прощай, мой бедный Жако, – сказал Буле-Руж, отвязывая пояс. Прощай, бедняга! ... Твой хозяин попал в переплет, не так ли? Чего ты хочешь, должно же это было когда-то кончиться. Ты ничего не понимаешь, правда? У зверя нет счастья – быть разумным существом. Рано или поздно мне отрубят голову, мой старый друг, и пока я буду взбираться на эшафот, тебе придется развлекать зевак в каком-нибудь зверинце. За тобой будут хорошо ухаживать, кормить, угощать пирожными! Возможно, ты счастливчик, потому что лишен разума!
Я тоже остановился, засунув руки в карманы, чтобы посмотреть на эту трогательную сцену. Месье Донно взял на себя инициативу, и пошел проверить, готовы ли экипаж и лошади, которые должны были нас забрать.
Буле-Руж бросил быстрый взгляд вокруг себя, затем, наклонившись к Жако, который все еще лежал на снегу, быстро занес два кулака со стальными наручниками и со всей силы обрушил их на спину медведя.
– Ату! Жако! Взять! Отомсти за меня!
Медведь взвыл от боли, глаза его вспыхнули зловещим огнем, и, встав на задние лапы, он бросился на меня. К счастью, мои пистолеты были наготове, я вытащил их из карманов резким движением как раз в тот момент, когда свирепый зверь собрался обнять меня своими когтистыми лапами. Мне пришлось разрядить весь запал прямо в густой мех животного. Жако рухнул на землю и больше не двигался. Буле-Руж вскочил, извергая жуткие проклятия, но ему ничего не оставалось делать, как проследовать дальше с жандармами.
Услышав двойной выстрел, месье Донно обернулся и подбежал ко мне, с тревогой спрашивая, не пострадал ли я. Увидев труп медведя, он все понял. Отважные жандармы были настолько ошеломлены скоростью событий, что, казалось, не слышали разгневанной выволочки от судебного следователя за халатность в отношении заключенного.
У ворот сада мы обнаружили экипаж, который вызвал месье Донно. Судебный следователь велел мне сесть с ним рядом. Пленника поместили между пятью жандармами, сидевшими верхом, веревки закрепили на седлах двух самых сильных лошадей. Полицейским был отдан приказ стрелять в преступника, если он попытается сбежать.