– И что же ты такое сказал?
– Хоть бы ты уже что-нибудь травмировала, чтобы не смогла работать и наконец-то отдохнула. Ну, в общих чертах.
– Коля, господи, это даже мило.
– Почему тогда ты не выглядишь умиленной?
– Потому что я измотана физически и эмоционально, еще раз повторяю.
– И ты точно на меня не злишься? Ты же не сможешь танцевать…
– Это не навсегда.
– Но приятного мало.
– Приятного в принципе нет, Коль. Меня бросил парень, я потеряла аппетит и упала в обморок после выступления, а теперь еще и ногу подвернула. Я не смогу заработать за это лето те деньги, на которые рассчитывала. Я не смогу танцевать и, вероятно, потеряю форму. Я не смогу танцевать, Коля. И через три недели мне негде будет жить, разве что сесть тебе на шею и свесить ножки. Это полная лажа. Просто полная. А в то, что «карканье» работает, я не верю.
– Ну и поживешь у меня, ну и ничего страшного.
– Ты пропустил половину моих слов мимо ушей, да? Понимаешь, мне не хочется злоупотреблять твоей добротой. Ты слишком хорош для этого мира, для меня, для всех нас. Каждому, с кем ты будешь работать, несказанно повезет. И твоей будущей девушке, конечно. Ой, ну не куксись! Когда я выберусь из финансовой ямы, куплю тебе билет на концерт Шакиры, а дальше дерзай сам. Пробирайся правдами и неправдами за кулисы. Знакомься. А лучше сразу делай предложение.
– Вот, ты уже шутишь.
– Может, и не шучу! Я не хочу злоупотреблять твоей добротой, Коля, но ты единственный, на кого я могу положиться сейчас. Да я сама на себя уже положиться не могу. Ты бы только знал, какой кавардак у меня в голове. Клиника. Биполярка.
– Ну, судебно-психологическую экспертизу тебе не делали.
– Да я что, сама не вижу, что со мной происходит? Ментально бросает из стороны в сторону. Может, диагноза у меня и нет, но мозгоправ здесь точно нужен.
– Сонь, ты это…
– Не-не-не-не, даже не заговаривай. Не хватало мне еще психолога нанимать на твои деньги. У меня есть и совесть, и гордость, в конце-то концов.
– Для меня это будет возможностью загладить перед тобой вину.
– Но ты не виноват.
– В своих глазах – виновен. Ни оправдательного приговора, ни твоих добрых слов я не заслуживаю.
– Так, гражданин мой хороший. Ты у нас Крылов или Раскольников? Хватит так убиваться на пустом месте. И нос еще не дорос приговоры выносить.
– Что-то я все мямлю и мямлю с тобой сегодня…
– Ты просто уже растратил свой сегодняшний запас решительности и здравомыслия на спасение девы в беде, что было очень благородно с твоей стороны. А теперь я хочу, чтобы ты спас меня еще и от голодной смерти.
– Ой, точно, ты подожди, я быстро. Там минут двадцать-тридцать готовки осталось, всего ничего. Пока еще принесу тебе сырную нарезку для разгона.
– То-то же! Дерзай, мой рыцарь. А я пока буду грызть сырочек и откисать помаленьку.
Но не успел Коля принести мне нарезку, как в дверь позвонили.
Глава 6
– Коль, ну кто там? Доставку еще заказал, что ли?
– Прости, я впустил ее.
После этих слов я подскочила на кровати как ошпаренная, но быстро включила голову и сделала равнодушный вид. Бабушка зашла в комнату, как барыня в сарай. Губы поджаты, подбородок поднят. Волосы не видно под модным миниатюрным тюрбаном. Овал лица стекает вниз, но для своих семидесяти шести бабушка выглядит аномально хорошо. Я бы сказала, максимум на шестьдесят. Приверженность ЗОЖ и дисциплинированность делают свое дело. И одевается бабуля не молодясь, но по-современному. Носит наряды всего на один размер больше, чем я. Сегодня вот закрытая блузка и юбка-карандаш чуть ниже колена. Тотал-бордо. О возрасте говорят только небольшая сгорбленность и пигментные пятна на коже.
– Николай, будь добр оставить нас тет-а-тет.
– Конечно, Зинаида Владиленовна.
Я с удивлением смотрю на друга, который выходит из комнаты, глядя в пол. За пару минут он словно превратился в пажа в собственном доме. Бабушка поставила табуретку рядом с диваном и села так, что ее лицо оказалось затененным. Она закрыла мне солнце.
– Хороший воспитанный мальчик. Не то что некоторые.
– Ну да, я же не мальчик.
– Опять дерзость. – Бабушка не повышает голос, не меняется в лице и не выходит из себя, но в каждом слове я чувствую укор. Каждая фраза тяжела, как мешок с камнями. – Ты со мной даже не поздоровалась. И отец Лука говорит, что больше года не видел тебя в храме. Ты что себе позволяешь вообще? О чем думаешь? Мало того, что год с лишним болталась непонятно где. Так еще и по облезлым травмпунктам шастала, хотя у нас есть проверенный травматолог.