Все мечтали снять стресс, поэтому многие почти сразу напились. Я помню, как водил вокруг Чимина хороводы, чтобы его голова закружилась и он перестал заставлять меня пить белое вино, которое совершенно мне не нравилось. Я должен бы назвать его Чимин-хёном, но когда он пьян, ведет себя, как дитя, и это становится невозможным. Просто язык не поворачивается. Также я помню, как Джин-хён и Тэхён-хён ругались. Что-то там касательно личных вещей, но я не вникал. Их ссоры - карканье ворон. Распинаться можно долго, но безрезультатно. Видимо, просто накопилась усталость. Юнги-хён в разгар вечеринки плюнул на всех и уснул на диване, и никакой шум не мог потревожить его покой. Хосок-хён был общительней всех. Он единственный усердно работал над созданием доверительного общения с персоналом, который работал на нас. Даже Намджун-хён так не умел. Кстати о нем...
Я потерял хёна спустя два часа. Все были навеселе, а я отмахивался от них, демонстрируя полупустой бокал, который, впрочем, не спешил опустошать. Я видел ее до этого - улыбчивую девушку с черными до плеч волосами, в простом черном платье и длинными серьгами в ушах. На шее у нее был такой же кулон, как у Чимина - серебряная подвеска ARMY. Я посчитал это милым.
- Наша поклонница! - гордости хёнов не было предела.
Я не отрывал от нее взгляда, по крайней мере, мне так казалось. Вот она заправляет локон волос за ухо, вот смеется над шуткой наших менеджеров, вот что-то бурно обсуждает с нашей визажисткой - милашкой Хёной, которая своим присутствием немного смущает Тэхён-хёна, однако он никогда в этом не признается даже себе. Вот ее глаза гневно сверкают, когда Джувон, наш танцор, пытается забрать у нее бокал, потому что она, на самом деле, много выпила. Я это тоже видел. Но Джин-хён отвлек меня на свой глупый спор, и я потерял ее. Как и нашего лидера.
И я отправился на поиски. Не мог сидеть и думать, где она, с кем она, что делает... Сама только мысль, казалось, сведет меня с ума. Я не знал, почему мне так необходимо было ее увидеть. Просто ощущал острую потребность в этом, а я привык следовать своим желаниям. Ребята часто называют меня эгоистом за это.
Мы снимали целых два этажа в доме. Я мог без опасений стучаться в закрытые комнаты, признаваясь, что ищу Намджун-хёна. Мне открывали пьяные или сонные, но все были не те, кого я искал. По истечении тридцати минут я поставил себе вопрос: так ли мне нужно знать, вдвоем они или нет? Как я буду себя чувствовать, если увижу подтверждение, что они вдвоем? Смогу ли я относиться к хёну, как прежде?
И я ушел. Вернулся в общую квартиру, где проходила вечеринка. Лег на диван к Юнги-хёну и представил, что ему снятся бешеные помидоры, которые пытаются догнать его - судя по лицу, что-то в этом роде ему и мерещилось. Потом к нам подошел Чимин, уже в более адекватном состоянии, и предложил разойтись по комнатам и завалиться в постель. Мы растолкали хёна и повели его, в дремотном состоянии, на второй этаж, где находились наши комнаты. Уложив его, мы с Чимином направились к себе - вместе делили квартиру. Я задержался в коридоре - присел завязать шнурки на кроссовках, а Чимин уже скрылся за дверью. Его ноги так шатались, что я боялся, он навернется на пороге. Когда я распрямился, дверь напротив нашей открылась, являя мне ее лицо - раскрасневшееся и довольное.
Она была босиком, держа туфли в руках.
Она мне улыбнулась, будто вовлекая в свой заговор.
Она провела указательным пальцем по губам, на которых полностью отсутствовала ее неизменная красная помада. Показала мне молчать. Но я и так знал, что никогда об этом никому не скажу. Язык онемел. Ее имя стало для меня запретным.
Когда она ушла, какое-то время я стоял перед той дверью, всматриваясь в красивые золотые циферки 07. Это была квартира хёнов - Джина и Намджуна. Джин был внизу, все еще выясняя свои запутанные взаимоотношения с Тэхёном.
А я стоял здесь, перед этой чертовой дверью, за которой остался Намджун-хён, только что заполучивший девушку моей мечты.
Ее звали Вивьен.