— Да ты сегодня просто в ударе, — он подцепил пальцем пояс моих штанов и подтянул меня к себе.
Я обвила руками его шею и посматривала на восточный хребет позади него.
— Для моего следующего трюка мне понадобится кровать и доброволец.
— Мне нравится, как это звучит, — он поцеловал меня в губы. — А где твоя кровать?
— Хмм, — я сделала вид, будто осматриваюсь по сторонам, ища кровать. — Тебе придется продемонстрировать изобретательность.
— Если отбросить все лишнее, в постели я тебе не только изобретательность, но и кое-что другое покажу.
— Неплохо, — я покусывала кожу на его подбородке. — Может, ты сможешь быть компаньоном в моих развлекательных заработках.
— Я готов заниматься чем угодно, лишь бы с тобой.
— Ты можешь передумать. Я та еще заноза в заднице.
— Тогда я буду делать все медленно и использую смазку.
Я расхохоталась.
— Все, ты от меня точно никуда не денешься.
— Хорошо, потому что я никогда больше тебя не опущу.
Я прижалась к нему, потягиваясь, как довольная кошка, впитывая ощущение его силы и тепла. Затем меня затопило другое тепло, и мой взгляд скользнул к оранжевому румянцу над скалой.
— Оно встает.
Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он открыл рот.
— Не надо шуточек про эрекцию, — я прижала палец к его губам. — Тут я сама напросилась, да, — сделав шаг назад, я развернула его к рассвету. — Смотри.
Плечи расправлены, грудь колесом, подбородок поднят — его красота занимала много пространства. Дело не только в его мускулистом телосложении. Дело в его чувстве уверенности, доминирующей манере держаться и ауре больше, чем сама жизнь. Просто стоя рядом с ним, я переполнялась дрожью интенсивных эмоций. Волнение, томление, страх…
— Я боюсь, — я уставилась на его профиль, не моргая и ожидая, когда первый луч света коснется его лица. — Я украла твои сверхъестественные силы. Если я оставила тебя без защиты, но твоя уязвимость никуда не делась…
— У меня есть ты, Доун, и ты — все, что мне нужно, — Салем обхватил рукой мою спину, прижав к своему боку. — Если бы карма получила свое, у меня и этого не осталось бы.
— Карма — это как поза 69. Что отдаешь, то и получаешь.
Он усмехнулся, поцеловал меня в волосы и прищурился, глядя на залитый светом горный хребет.
— Ты дал мне жизнь, — я пристально наблюдала за ним, обхватив руками его талию и задержав дыхание, пока солнечный свет начинал струиться в каньон.
Его грудь поднялась от тяжелого вдоха, безупречная фарфоровая кожа вокруг синяков сияла в огненном свете рассвета. Он не прикрыл глаза, не зашипел, не загорелся. Он впитывал всю мощь солнца с запрокинутой головой и приоткрытыми губами.
Я прикоснулась к его коже. Гладкая, теплая, человеческая кожа. Я улыбнулась так широко, что щеки заболели.
— Скажи что-нибудь.
— Рассвет похож на тебя, — он закрыл глаза, его тембр звучал низко и хрипло. — Ослепительный. Экстраординарный. Живой.
Я обняла его покрепче и перевела взгляд на золотистые копья, пронзающие небо цвета хурмы.
— Я родилась прямо здесь. Вот прямо здесь, где мы стоим. Этот вид был последним, что увидела моя мать.
— Ты была частью этого вида, верно? — он отрешенно гладил меня по волосам, не отводя глаз от неба. — Она ведь видела тебя?
— Ага. Она держала меня в руках.
— Если я в последний раз закрою глаза с тобой в моих объятиях и с солнцем на моем лице… — он посмотрел на меня с совершенно серьезным выражением. — Я умру счастливым.
Меня охватило всеобъемлющее ощущение умиротворения.
— Я люблю тебя.
Салем обхватил мое лицо ладонями, его глаза были теплыми и яркими от глубины его любви.
— Спасибо, что дала мне это, — на мгновение он притих, большими пальцами водя по моим скулам. — Я прожил всю жизнь без любви и без света. Теперь у меня есть и то, и другое, и что бы ни случилось, я никогда не перестану их ощущать.
Я скользнула губами по его рту, и медленно, нежно поцелуй углубился, прерываясь от нехватки воздуха, и переместился к лавочке возле статуи моей матери. На протяжении следующего часа мы сидели бок о бок, затерявшись в тепле солнца и друг в друге. Я рассказала ему о своем разговоре с матерью, но остальные события прошлой ночи остались именно там, где им место — в прошлом.
В итоге к нам пришли мои отцы, принеся завтрак и новости об еще большем количестве излечившихся людей. Мы впятером растянулись на участке травы возле мемориала моей матери, поедая омлет, жареную тертую картошку и вяленую говядину.
Этот сад для меня всегда хранил налет уныния — в этом месте обитали призраки смерти моей матери и Дарвина. Но новые воспоминания, более яркие моменты быстро проливали великий свет надежды на весь мой мир.