Их глаза встретились. В серо-зеленой трясине Эдвина таилась мольба, взывающая к преданности Ингвара:
— Ладно, Эдвин, я согласен! Только ты меня не торопи. Казни сначала де Альму, выслушай этого де Энсина, что скажет он по поводу нового брака.
«Может, откажет?» — Ингвар припомнил все слухи о великой любви между этими двоими, что вертелись при дворе.
***
Альваро поставили на колени перед новым королём, сидящим теперь на золотом троне династии Готвиндов. Он не решался поднять голову и отвести взгляда от своих рук, покрытых серой грязью от пыли дорог и закованных в тяжелые цепи. Он видел сегодня казнь Рикана, и ни один мускул не дрогнул на лице Альваро и сердце не остановило свой быстрый бег, когда голова старшего мужа, с которым они прожили семь долгих лет, упала под ударом острой и тяжелой секиры. А ведь тот перед смертью искал его взгляд, нашел и только краткое «Сука!» вырвалось из его уст на прощание.
Когда Эдвин объявил свое решение о новом браке во всеуслышание, Альваро сжался от страха, но потом заставил себя разлепить пересохшие губы:
— Лучше казните! — он осмелился поднять голову и взглянуть на ноги короля, обутые в мягкие кожаные сапоги.
Ингвар, наблюдавший со стороны за пленником, склонившимся перед королем, не мог поверить, что вот это худое, покрытое грязью, в рваной одежде, со спутавшимися волосами неясного цвета существо, и есть — молодой герцог Байонны, с которым придётся разделить постель. «На такое у меня не встанет! Особенно, когда рядом будет стоять говорливая толпа придворных, — мелькнула предательская мысль, — придется долго готовиться».
Эдвин вздохнул. Он бы с удовольствием исполнил сейчас эту просьбу. Человек, стоящий перед ним был жалок, и если уж такая была сильная любовь у него с Риканом, то его можно было понять. Но заботы о государстве были превыше всего. «Нужно будет приставить к нему охрану до свадьбы, — подумал король, — или оставить в цепях, чтобы он чего с собой не сотворил. А после подтверждения брачных уз может лететь с высокой башни вольной пташкой, уже будет не так важно! — он покосился на послов от южан. — Нет, еще рано: они требуют, чтобы герцог вернулся в свой замок. Ингвар сам разберется».
— Ты поддерживал мятежников? Отвечай!
— Нет!
— Ты будешь держать траур по Рикану де Альма?
Герцог Байонны вдруг резко поднял голову еще выше и уже взглянул в глаза королю:
— Нет.
«Нет!» — прокатился шепот среди толпы придворных и достиг ушей Ингвара, заставив нахмуриться.
— Ты хочешь жить?
— Да!
— Вот и будем считать дело о свадьбе решенным! — громко подытожил король, залюбовавшись цветом глаз своего пленника. «А он — красив!» — уведите герцога обратно в тюрьму.
========== Глава 2. Традиции Юга ==========
— Вот, господин мой хороший, я привёз тебе красивую одежду, — вокруг Альваро хлопотал его старый слуга Эсперо, который знал его еще с младенчества. Последние недели о пленнике короля старались заботиться: сняли кандалы, перевели в более просторную и светлую камеру с лежанкой, хорошо кормили, давали воду для омовения, книги, хотя и бдительно следили за тем, чтобы герцог не попытался покончить с жизнью из-за сердечных мук. Но тот на удивление вел себя спокойно и достойно. Иногда его выводили на прогулку во внутренний двор, чтобы набраться сил, поскольку из-за слабости от перенесенного заключения Альваро с трудом ходил и быстро уставал, предпочитая спать до половины дня.
— Ты знаешь, кто станет моим следующим мужем? — герцог запнулся на слове муж и закусил губу.
— Кто-то из армейских по имени Ингвар. Он приведет часть войска на границу. Говорят, человек хороший, честный. Добрый воин. Может, и обойдётся!
— И думать не хочу! — фыркнул молодой мужчина и опустился на лежанку, обхватив руками подушку, положенную под грудь. — Как представлю, что с ним придется разделить постель, позволить прикоснуться… А если он еще…
— И не думайте! — подхватил Эсперо, запуская гребень в его густые светлые волосы. — Такие, как Рикан наперечёт. Не знаю другой такой…
— Гадины? — спокойно откликнулся Альваро, и опять почувствовал, как тело его сжимается в комок. Даже малейшие воспоминания о Рикане приносили страх и боль.
— Хуже! Гады земные мучают своих жертв ради еды, а не ради удовольствия. Мы все так рады, что дон де Альма больше не вернётся никогда. Тебе, господин, только нужно еще набраться храбрости и еще потерпеть. Ради всех нас, твоих людей! — он погладил Альваро по спине. — Мы надеемся, что новый твой старший муж будет совсем другой, чем бывший.
Альваро отвернул от своего слуги покрасневшее лицо. В глазах его застыли слезы отчаяния. Уже семь лет он питается надеждой и терпит, терпит, терпит… стараясь не сломаться, не зайти за грань бездушного созерцания мира:
— У меня остался час, — с грустью произнёс герцог, — и я снова потеряю свободу и стану графом де Энсина.
— Обопритесь на меня, мой господин, я буду рядом, — Эсперо отложил гребень и помог Альваро подняться, чтобы одеться в белоснежную камизу с длинными рукавами. Он застегнул золотые застежки на расшитом бисером колете, поправил пояс, на который повесил пустые ножны — оружие обещали вернуть во время церемонии.
***
Но в храме Альваро оказался один, Эсперо остался у входа, а рукой герцога надежно завладел дон Даскио — богатый владелец домов для выделки шерсти и ткачества. Он, как представитель всех южан, и довёл герцога Байонны до круга, выделенного разноцветной мозаикой в центре. Там его уже ждали будущий супруг и жрец. Ингвар был выше, шире в плечах и намного сильнее, по сравнению с Альваро. Сквозь предательскую пелену, застлавшую глаза, как только чужая крепкая и грубая ладонь коснулась руки, он сумел разглядеть длинный белый шрам на лице и совершенно лысый череп. Вся остальная церемония проходила как в тумане. Альваро дал согласие и позволил запечатлеть на своих губах поцелуй, скрепивший новый брак.
Ингвар еле сдерживал ярость: праздничную одежду в виде узкого колета он ненавидел — она слишком стесняла движения, а он привык к свободе. В храме было жарко, он уже давно вспотел от волнения, и теперь думал лишь о глотке свежего воздуха.
— Возьмите своего будущего супруга за руку, — произнес жрец. «Какого к чёрту супруга?» — Ингвар повернулся и замер на полуслове в своём мысленном монологе, состоящем из отборных ругательств. Альваро де Энсина был красив. Даже чертовски красив! Будь он женщиной, Ингвар не сомневаясь предложил бы заняться любовью, прямо здесь, в храме, и плевать на публичность. Он даже повеселел: он уж точно не оплошает, подтверждая брак постельными стараниями. Стоило только подставить женскую грудь, полукруглую, упругую с темным набухшим соском. Ингвар почувствовал в паху пламенеющее желание — так и захотелось прижать к этому месту дрожащую от нервного напряжения руку будущего супруга. Он дал согласие с легкостью, склонился, целуя в губы, стараясь придать своему поцелую беспредельную нежность, хоть и натолкнулся на стену плотно сжатых напряженных губ. А отлепившись, увидел, как из с силой зажмуренных глаз выкатились слёзы.
— Я Вам настолько неприятен? — тихо спросил новый герцог Байонны своего младшего мужа.
Ресницы внезапно взметнулись, глаза широко распахнулись в удивлении, и Ингвар чуть не воспарил от вожделения, завороженно втягиваясь в глубину двух голубых омутов.
— Всё хорошо, — ответил Альваро, хоть тело и трепетало как лист на осеннем ветру. Сжал руку воина. — Будьте так добры, выведите нас наружу.
«Проклятье! — подумал Ингвар. — Он еще и отменный лжец!».
***
Король не пожелал отделаться скромным пиром по случаю бракосочетания своего близкого друга. В этом его поддержали и южане: нового герцога Байонны следовало поздравить лично, поэтому Ингвар, сидевший в центре стола по правую руку от короля Эдвина, не успевал поднять приветственный кубок, как напротив появлялся новый поздравляющий. Поначалу он даже не вслушивался в слова: южане говорили быстро, с акцентом, но потом вдруг осознал, отвлекшись от беседы с королём, что все они обращались не к нему, а к Альваро, сидящему рядом. Граф де Энсина сосредоточенно выслушивал каждое слово, кратко кивал, но хранил молчание.