Все остальные тоже стали расходиться к своим женам и детям.
Аномия удостоила Феофила презрительной улыбкой и отвернулась, даже не взглянув на пришедшего в бешенство Атрета.
Атрет провожал ее глазами, пока она не скрылась в своем маленьком домике. Пробормотав проклятия, он пошел за Феофилом, который уже направлялся обратно в лес.
— Ты что, совсем из ума выжил? Тебе уже сорок лет! Они выпустят против тебя воина вдвое моложе и во столько же раз сильнее тебя!
— Любой на их месте поступил бы так же, — сказал Феофил, выдернув свой топор из пня, в котором его оставил.
— Если ты думаешь, что я могу избавить тебя от этого, то ты ошибаешься. Ты видел, эта ведьма обставила все так, будто в этом будет какое–то предзнаменование. — Атрет прекрасно знал, что хатты в принятии важных решений всецело полагались на разного рода знамения.
Звонкий стук топора разнесся далеко по лесу, когда Феофил со всей силы вонзил топор в толстую ель.
— Я еще не умер, Атрет.
— Как ты не понимаешь? Вы не просто будете меряться силами. Это будет смертельная схватка!
— Я знаю, — Феофил снова размахнулся и со всей силы ударил по стволу.
— Знаешь? — Атрет не мог понять, как человек в подобной ситуации может оставаться таким спокойным. — Ну а мне теперь что делать?
Феофил с улыбкой снова взмахнул топором.
— Начинай молиться.
36
Вся деревня жаждала крови Феофила, а некоторые уже даже заранее праздновали его смерть. И только Фрейя забеспокоилась, узнав о предстоящем поединке между самым сильным из хаттов и Феофилом.
— Нельзя этого допустить, Руд. Если ты убьешь римского сотника, это приведет к войне.
— Мы и так воюем с Римом.
— А как же Атрет?
— Вот именно! Как же Атрет? — сердито сказал Руд. — Что это случилось с твоим сыном, что он осмелился привести сюда с собой римского пса?
— Этот человек спас ему жизнь.
— Это я уже слышал, но только кровь в его жилах все равно осталась прежней. Римляне убили твоего мужа. Они убили моих братьев. И не защищай передо мной эту римскую собаку.
— Да не защищаю я его. Я только боюсь за свой народ, если этот человек погибнет. Тебе надо думать и о последствиях.
— Мы и без того пожинаем плоды римского господства, которое длится уже десятилетия, и будем еще пожинать, пока не отбросим их всех за Альпы! Кроме Атрета все в нашем племени жаждут увидеть, как Рольф искромсает римского пса на куски. Что до меня, я тоже с наслаждением на это посмотрю!
Фрейя попыталась поговорить с Гундридом, но Аномия опередила ее и смогла убедить старого жреца в том, что итог поединка станет для них предсказанием, которое ответит на важные вопросы.
— От того, чем закончится схватка, многое будет зависеть, — сказал Гундрид, не внимая возражениям Фрейи. — Через Рольфа с нами будет говорить сам Тиваз.
— А если Рольф погибнет?
— Он не погибнет.
В отчаянии Фрейя отправилась искать Феофила, надеясь уговорить его уйти из этих мест, пока не поздно. Она разыскала его в лесу; римлянин стоял на коленях, подняв руки к небу. Услышав, как под ногами Фрейи хрустнула ветка, он встал и повернулся к ней.
— Госпожа Фрейя, — сказал он и поклонился ей в знак приветствия.
— Уходи отсюда. Сейчас же.
— Атрет уже сообщил тебе о поединке.
— Мог бы и не говорить. Об этом уже вся деревня шумит. Если ты останешься здесь, то не доживешь до утра.
— Если в Божьей воле, чтобы я умер, я умру.
— А что будет с моим народом? Они тоже умрут из–за твоей гордости? Как далеко нам придется еще уходить в леса по вашей милости? Сколько еще жизней вы заберете, пока не насытитесь и не оставите нас в покое? — Фрейя уже не могла себя сдерживать. — Зачем ты вообще сюда пришел?
— Никто в Риме не знает, что я среди хаттов. Когда я уходил в отставку, Тит предлагал мне поселиться в Галлии или в Британии. Я не сказал ему, куда намерен направиться.
Его слова озадачили Фрейю.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что если я сегодня умру, никто не придет мстить за меня.
Фрейя встревожилась. Он что же, ищет смерти?
— А о моем сыне ты забыл? Он называет тебя своим другом и поклялся защищать тебя. Твоя смерть настроит Атрета против его собственного народа.