— Делай, что тебе нравится.
Рицпа подобрала шаль, встряхнула ее, перекинула через плечо и обернула ею Халева. Улыбнувшись, она посмотрела на Атрета умоляющим взглядом.
— Больше всего мне сейчас хотелось бы погулять с Халевом на холмах.
— Нет, — ответил он, рассердившись на то, что снова едва не поддался обаянию ее красоты.
— Даже с охраной?
— Нет, — Атрет подошел к ней почти вплотную. — И на балкон тоже не выходи, чтобы тебя не увидели там снова.
Рицпа, нахмурившись, посмотрела в сторону балкона.
— Откуда ты мог меня видеть?
Атрет прошел мимо нее и остановился в лучах солнца.
— Можешь не сомневаться, что люди Серта видели тебя.
— Люди Серта? Где?
Он подошел к балконной двери и кивнул в сторону дороги.
— Один сидит вон там, под деревом.
— По виду это простые путники.
— Я помню его по лудусу.
— А-а, — Рицпа тихо вздохнула. — Он может подумать, что я просто служанка, которая убирает верхние комнаты.
— И которая, ничего не делая, стоит на балконе и любуется холмами?
Рицпа покраснела.
— А ты уверен, что это он следит за мной?
Атрет прошел обратно в комнату.
— Да, это следил я. Я в точности знаю, где ты находишься и что ты делаешь. Знаю об этом в любое время дня… — остановившись перед ней, он добавил: — и ночи.
Рицпа выдавила из себя улыбку, и ее сердце при этом забилось чаще.
— Рада слышать, что Халева так хорошо здесь охраняют.
На скулах Атрета заиграли желваки. Он сверкнул на нее глазами. Потом снова прошел мимо. У Рицпы было такое чувство, будто вокруг нее ходит голодный лев.
— Когда–то это была моя комната, — сказал он ровным голосом.
— Пилия мне рассказывала.
Атрет обошел Рицпу с другой стороны и снова посмотрел на нее своим тяжелым взглядом.
— А что еще она тебе рассказывала?
— Она сказала, что ты не любишь приходить сюда. — Рицпа оглядела комнату, и ей очень понравились мраморные стены и красиво оформленный пол. — Красивая комната, солнечная.
— Самая большая и лучшая в доме, — добавил Атрет язвительным тоном.
Встревожившись, она посмотрела на него. В ее голове возникли вопросы, но она не высказала их вслух.
Атрет окинул комнату мрачным взглядом.
— Спальня, достойная царицы.
— Я прошу простить меня за то, что вошла туда, куда не следовало. Больше я сюда не приду. — Извинившись, Рицпа вышла и с облегчением вздохнула, когда оказалась в коридоре, вне власти этих голубых пристальных глаз.
Остаток дня Рицпа провела в атриуме. Она усаживала Халева на край пруда и давала ему возможность болтать ножками по воде. Когда он проголодался, она унесла его в альков и покормила.
Когда Халев насытился, Рицпа пошла на кухню и попросила дать ей что–нибудь поесть. Повар положил ей на блюдо хлеб, фрукты и тонко нарезанные куски мяса. Это блюдо он вместе с небольшим кувшином отнес для нее в помещение, где находился длинный стол, за которым ели и остальные рабы. Поставив приготовленную еду на стол, повар оставил Рицпу. Садясь за стол, Рицпа поблагодарила Бога и стала есть в одиночестве. Тишина действовала на нее угнетающе.
В помещение вошла Пилия с корзинкой, полной хлеба. Рицпа улыбнулась ей и поприветствовала ее, но девушка поставила корзину и быстро отошла от стола. Ее глаза были красными от слез, и когда она посмотрела на Рицпу, в ее взгляде было неприкрытое негодование. Потупившись от смущения, Рицпа растерянно наблюдала за тем, как Пилия разложила хлеб на столе и ушла.
Вздохнув, Рицпа встала. Когда она вышла в коридор, то увидела, как Пилия возвращается с подносом с фруктами. Девушка прошла мимо, демонстративно игнорируя Рицпу. Уязвленная этим, Рицпа вернулась за ней в комнату.
— Что случилось, Пилия?
— Ничего.
— Я вижу, что ты чем–то огорчена.
— Огорчена? — Пилия в сердцах стукнула подносом об стол. — Нет, у меня все просто прекрасно, лучше и не придумаешь! — Она снова вышла из комнаты.
Рицпа взяла Халева поудобнее и ждала. Пилия снова вошла со стопкой деревянных тарелок. Рицпа смотрела, как она с грохотом расставляет их по столу.
— Я тебя чем–то обидела?
Пилия остановилась у края стола, сжав в руке оставшиеся тарелки. Ее глаза снова наполнились злыми слезами.
— Кажется, больше меня никогда не позовут к Атрету в спальню.
Рицпа не знала ничего об их отношениях, и, услышав такие слова, она почувствовала одновременно смущение и боль.
— Но при чем здесь я?
— Только не прикидывайся, что ничего не знаешь, — сказала Пилия, расставляя оставшиеся тарелки.