— Я тебя спрашиваю, воин, — обратился Феофил к Анкусу с властным достоинством, полностью соответствовавшим его званию.
Анкус покраснел.
— Этот человек — раб императорского лудуса.
— Он больше не раб, воин, или ты не видишь тот медальон, который у него на шее? — Феофил посмотрел на Атрета и почтительно склонил голову. — У меня не было возможности попрощаться с тобой и поблагодарить тебя за помощь на корабле. Делаю это сейчас. Императору будет приятно услышать о том, как ты храбро сражался с иллирийскими пиратами. — Атрет стиснул зубы, его губы побелели.
Феофил взглянул на Анкуса.
— В пути на нас напали, и их было гораздо больше. Если бы не он, иллирийцы без труда захватили бы корабль и все дары, которые я везу Титу.
— Сотник, но ведь это Атрет.
Феофил помрачнел.
— И ты задержал его только поэтому? Чтобы поиздеваться над ним, как какой–нибудь амората? Иди своей дорогой. Шагом марш! — Как только воины скрылись из виду, Феофил посмотрел на Атрета. — Плохо, что ты здесь легко узнаваем.
— Я не намерен засиживаться в Риме.
— Лучше тебе там вообще не появляться. Я помогу тебе приютиться на окраине Остии и приду за тобой, как только нанесу визит императору.
— Я и сам могу о себе позаботиться.
— Перестань упрямиться, лучше подумай обо всем как следует!
— Я могу идти дальше, мой господин? Или ты тоже намерен надо мной поиздеваться?
Глаза Феофила вспыхнули от возмущения.
— Можешь идти, куда хочешь, хоть к самому дьяволу в ад, если тебе так угодно. — Он отступил на шаг и наклонил голову. — Только помни, что с тобой еще твой сын и Рицпа.
Атрет стоял неподвижно, хотя кровь в нем так и кипела. Он упрямо повторил:
— Я знаю в Риме человека, который поможет нам.
— Бывший гладиатор? — спросил Феофил, которого уже порядком вывел из себя этот твердолобый германец.
— Лучше довериться гладиаторам, чем римлянам.
— Галлу ты уже доверился, — сказала Рицпа, и Атрет мрачно посмотрел на нее.
— Ну что ж, иди, положись на своего бывшего гладиатора, — окончательно рассердившись, сказал Феофил. — Надеюсь, ты не окажешься снова в лудусе. Учти, оттуда мне тебя вытащить будет очень нелегко.
— Я могу позаботиться о себе.
— На арене — может быть.
— Везде.
— Он единственный, кто хочет нам помочь, — сказала Рицпа Атрету.
— Мне не нужна его помощь, женщина, и я его об этом не просил.
— Но почему ты к нему не прислушаешься? Он знает Рим. Он знает императора. Он знает…
Атрет выхватил из ее рук Халева и пошел дальше. Испуганная и раздосадованная, Рицпа посмотрела ему вслед, потом повернулась к Феофилу.
— Что мне делать?
— Иди с ним. Я вас найду. — Сотник тихо засмеялся, хотя его смех вышел каким–то невеселым. — Все будет нормально.
Рицпа догнала Атрета. Халев кричал у него на руках.
— Ты напугал его. — Атрет сунул малыша ей в руки, не сбавляя шага. Рицпе пришлось успокаивать Халева и не отставать от Атрета. Один шаг могучего германца равнялся ее трем, и она быстро начала задыхаться.
— Я не могу так идти! — выдохнула она, и Атрет слегка сбавил темп, взяв ее за руку, чтобы она шла рядом. — Ты знаешь дорогу? — спросила Рицпа, чувствуя себя все в меньшей безопасности по мере удаления от Феофила.
Атрет шел, не открывая рта.
— Феофил знает дорогу…
Атрет остановился и повернулся к ней, окинув ее бешеным взглядом.
— Заткнись! И не повторяй при мне больше этого имени! Понятно тебе? Я терпел его на корабле только потому, что у меня не было другого выбора. Теперь хватит!
Несколько часов они шли, слившись с толпой путников, направлявшихся в Рим. Им приходилось сторониться многочисленных повозок, которые двигались в обоих направлениях. Четырехколесные, запряженные четверками лошадей, реды везли целые семьи. Двухколесные и запряженные парами лошадей кисии мчались по дороге, управляемые молодыми аристократами, которые мало заботились о безопасности пеших. Были здесь тяжелые повозки, которые везли грузы, различные товары, в паланкинах ехали чиновники, торговцы, богатые путешественники, которые направлялись в Рим с посланиями, товарами или огромными надеждами на исполнение своих желаний. Сотни людей шли в Рим, и среди них — Атрет и Рицпа с Халевом на руках.
Они ненадолго остановились у одного из тех столбов, которые устанавливались через каждую тысячу шагов и где были указаны ближайшие от данного места города, а также имя императора, при котором эта дорога была построена. Были написаны на них и даты ремонтных работ с именами тех императоров, при которых эти работы проводились. Атрет не понимал, что там было написано, а Рицпа понимала только отчасти, благодаря тому, чему ее в свое время научил Семей.