Пролог
Человек из далекой затерянной страны, он пришел пешком в небольшое поселение в западной части Нехемской империи много лет назад. Высокий и худощавый с огромным мешком за плечами, набитым диковинными приспособлениями, а также тонким пергаментом, сплошь исписанным мелким аккуратным почерком. Люди, которые встретили его в тот самый судьбоносный день, видели в нем лишь обыкновенного бродягу, и лишь немногих тяготило странное предчувствие.
Поселившись на окраине города, он построил добротный дом и взял в жены девушку-сироту, которая через несколько лет умерла при родах, оставив ему сына. Два года после этого события были для него трауром и, хотя некоторые женщины пытались сблизиться с ним, с тех самых пор, они с сыном жили только вдвоем.
Будучи восьми лет отроду, Эдвард играл возле отца, когда он был занят своими рукописями. Детские шалости и возбужденные крики сына, казалось, его совершенно не волновали, пока он случайно не смахнул стопку листов расположенных на массивном дубовом столе. Это был первый момент, который навсегда врезался в его память, отец одарил его взглядом, от которого у него побежали мурашки, затем, не говоря ни слова, выставил вон. Мальчик понял, что в этих листах написано что-то очень важное, значительное, и несколько дней после этого он не отважился заговорить с ним, но однажды утром Эд проснулся полный решимости и попросил научить его грамоте.
Отец посмотрел на мальчика так, как будто давно этого ждал, затем усадил его рядом с собой и взял перо. На листе появилась буква, похожая на остроконечные крыши городских зданий, по которым Эд частенько лазил с дворовыми мальчишками, и с этого дня закончилось его беззаботное детство. Подход его отца к делу обучения оказался очень серьезен, и вскоре Эдвард трижды пожалел, что обратился к нему с этой просьбой, ведь времени теперь ни на что другое, кроме обязанностей по дому, учебы и сна не оставалось.
Отец обучал его не просто грамоте и счету, он рассказывал мальчику о том, как устроен этот мир, почему небо синее, а трава зеленая, что все состоит из мельчайших элементарных частиц. Также он учил Эда, как залечивать раны, накладывать швы и останавливать кровотечение, ориентироваться на местности, охотиться, ловить рыбу и что было самое удивительное, он учил его правильно драться.
"Быстрые и точные удары в нужное место, гораздо эффективнее обычного мордобоя, и даже если твоих противников больше, они сильнее и крупнее, все равно можно победить!" - любил говорить отец. Однажды Эдвард не выдержал и спросил у него, откуда он все это знает? Однако отец в ответ всего лишь взъерошил ему волосы и загадочно улыбнулся.
Вторым моментом, который Эд никогда не забудет, стал откровенный рассказ отца о его матери. Эдварда всегда сильно смущало, что у других детей есть и папа, и мама, а у него нет. Несколько раз он хотел расспросить о ней отца, но узнав из сплетен и слухов, что его мать умерла при родах, а он после этого два года ходил в трауре, никак не решался. Беседа началась неожиданно, в один из вечеров за ужином отец внезапно разоткровенничался и рассказывал ему, как им было хорошо вдвоем, какие планы с мамой на жизнь они строили, и насколько сильно было их недолговременное совместное счастье, ведь даже при всех своих знаниях он не сумел ее спасти.
Третий и последний момент, который еще долго будет мучать Эдварда в самых ужасных ночных кошмарах, и в корне изменивший всю его дальнейшую жизнь произошел в один прекрасный день. На пороге их дома появился достаточно странный человек, он был закутан в темно-серый походный плащ, смуглый цвет кожи и острые черты его лица выдавали явно не местное происхождение, а особенно гипнотически выглядели его глаза - узкие, серые, холодные, жестокие:
- Igg karog nash kazar? - злобно прошипел незнакомец прямо с порога и Эд почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. На мгновение он оторопел, а потом промямлил что-то невнятное.
- Hadaka no nash karaddar! - человек хищно прищурился и больно ухватив Эдварда за руку, приставил изогнутый, тускло поблескивающий серовато-черной поверхностью, серповидный нож к его горлу, а потом резко развернул его и вошел вместе с ним внутрь дома. В след за ними в дом начали заходить еще люди в темно-серых плащах.
- Кто там сынок? - отец, как всегда, проводил это время дня за работой у себя в кабинете.
- Nash karaddar... - на ухо Эдварду процедил сквозь зубы незнакомец и придавил нож к его горлу чуть сильнее, так что с шеи покатилась тоненькая капелька крови.
Во рту Эда пересохло, он хотел закричать изо всех сих, чтобы предупредить отца о враждебно настроенных незнакомцах ворвавшихся в их дом, но дикий, первобытный страх, страх за свою жизнь, сковывая голос, руки и ноги, превратил его в безвольную куклу, которую сейчас просто тащили по коридору вглубь дома.
Встреча с отцом произошла в дверях его кабинета, почувствовав что-то неладное, он вышел наружу.
- Эд?!...- увидеть сына с приставленным ножом к горлу в компании недружелюбно настроенных людей, не смогло бы оставить ни одного отца равнодушным, но он тут же взял себя в руки: - Кто вы? Что вам нужно?
Двое мужчин медленно подошли на расстояние вытянутой руки, похоже они чувствовали нечто, что не давало им сходу наброситься на стоящего перед ними человека. С улицы раздался вопль, что-то загрохотало и отец Эда на долю секунды ослабил свою бдительность, бросив мимолетный взгляд за окно, в сторону разносившихся криков и шума. Этого времени вполне хватило нападавшим, один из них точно ударил с размаха рукой ему в голову, а второй навалившись всей своей массой, сбил противника на пол.
- Пааапааа!!! - закричал Эдвард, невзирая на приставленный к горлу нож, но было уже поздно, незнакомцы просто забивали пинками съежившегося и пытающегося прикрыть жизненно важные части тела человека.
После этого Эда кто-то сильно дернул и ударил головой об стену, взгляд помутился, тело охватила предательская слабость, а его отца уже куда-то волокли чужеземцы, периодически переговариваясь на своем шипящем языке. До его ушей также доносились крики и вопли людей с улицы, он попытался приподняться и выглянул в окно, половина домов на их улице пылала огнем, люди бегали в суматохе, пытаясь спастись от неведомо откуда появившихся вестников смерти в темно-серых плащах, которые убивали всех оказывающих сопротивление. А тех, кто сдавался, волокли в неизвестном направлении.
Созерцание этой ужасающей картины длилось не долго, сильный пинок в бок заставил Эда плашмя распластаться на полу, в голове снова заломило и картина окружающего мира поплыла перед глазами расплывчатыми фигурами, он почувствовал, как сильные руки подхватили его и поволокли из дома на улицу.
Оказавшись на свежем воздухе Эдварду стало легче, боль в голове немного утихла, а ноющий от сильного пинка бок не шел ни в какое сравнение с шеей, где его держала, как маленького щенка за загривок, грубая рука, вцепившаяся железной хваткой. Он попытался оглядеться в поисках отца, но подвижность головы была сильно ограничена и самое большее, что он увидел, были еще несколько бедолаг подобных ему, которых тащили к реке.
Крики отчаяния и мольбы о пощаде местных жителей перемешивались с руганью и смешками налетчиков, превратившись просто в большой гул, периодически из домов и переулков доносился звон скрещивающихся клинков, топоров и иного оружия. Городская стража и все кто мог держать оружие, а самое главное успел схватить его, сейчас защищали свою жизнь и тех, кто был рядом, но не мог за себя постоять. Однако чужаков в темно-сером было слишком много.
Горожане, в своем подавляющем большинстве, оказались совершенно не готовы к подобному рейду, ни кто даже не мог помыслить о том, что на их город, который располагался не на границе, но в то же самое время и не являлся близок к столице, где войн отродясь не знали со времен основания Империи или даже больше, будет совершено столь дерзкое и хорошо организованное нападение. Конечно, о разбойниках, промышляющих на дорогах многие знали не понаслышке, но даже лихой седобородый старина Ганс - гроза всех купцов и путешественников и головная боль уже не одного Мастера Охранителей, который, заняв свой пост, считал, что уж как ни крути, а он то сможет, в отличие от своих предшественников, прищучить этого бандита ставшего уже почти живой легендой - вместе со своей бандой никогда не нападали на поселения, сколь крупными или мелкими они ни были, и даже в том случае если они располагались в такой глуши, что вырежи все поселение целиком, весть до соседей о случившемся дошла бы не раньше одной, а то и двух лун.