Я увидела Селесту с охапкой цветов, она шла навстречу солнцу и пела невероятно трогательную песню, нежным как ветер голосом. Ее лицо сменилось, веснушками Джины, она стояла перед мольбертом и рисовала парня, в которого давно была влюблена, но так не отчаялась ему в этом, признаться. Она улыбалась, глядя на портрет, казалось, она могла любоваться им вечно. Портрет приблизился и превратился в лицо этого парня, он украдкой смотрел на Джин, когда она рисовала. Они ходили в одну художественную школу. Я увидела ее маму с опухшими от слез глазами, которая обивала пороги полицейских участков, в надежде найти пропавшую Джину. Я поняла, что никогда не смогла бы сказать ей, что ее дочери уже нет в живых. Наконец я увидела собственных родителей. Точнее я видела их свадьбу, они светились от счастья и целовались. Затем появилась я, маленький комочек, завернутый в одеяло. Глаза мамы переливались миллионам огней радости, когда она смотрела на меня. Слезы неудержимо капали с моих щек.
─ Рокс, беги фотографироваться. ─ Сказал папа.
Мы встали возле елки, а я обхватывала куклу, подаренную на Рождество. Я была самой счастливой девочкой на свете. Пока на меня не обрушилась, эта чертова сила.
─ Дедушка, почитай мне сказку. ─ Просил тонкий детский голосок.
─ Зачем читать, если мы можем придумать свою? Про добрую принцессу Рокси и злую колдунью, которая хочет захватить ее королевство.
Надо же, я уже давно забыла его голос, седые волосы и морщины.
В зеркале появились до боли знакомые глаза, их я могла бы узнать из миллиона даже будучи слепой. Они искрились светом и счастьем, были самыми родными и желанными для меня, это были глаза Дарена. Он просто смотрел на меня и улыбался. Неужели я хотела уничтожить этот мир? Ведь все эти люди были частью меня и моей жизни. Они были так слабы, и в этом была их сила. Некоторых забрала смерть, и они были бы очень разочарованы, узнав, в какого монстра я превратилась. Мы живем в каждом сказанном нами слове, каждом жесте, улыбке, взгляде. Память не имеет срока годности. И мне бы не хотелось, чтобы меня запомнили такой. Я увидела рассвет, он был пленителен и ярок, люди любовались им, и казалось, они могли это делать вечно, затем он мутнел и становился черным, дети начали плакать, а взрослые прижимали их к своей груди, уверяя, что все будет хорошо.
Изображение исчезло, в отражении появилась я. Говорят, что глаза – зеркало души. Неужели моя настолько черная? Мне стало настолько омерзительно от этого вида, черных глаз, абсолютно безжизненных и диких, что я ударила зеркало рукой что есть силы. По нему побежала трещина, а осколки впились в мою руку, и она начала кровоточить. Мне было все равно, я ударила его еще раз, и еще раз и еще. Пока оно не осыпалось совсем, и я не перестала видеть свое отражение. Оно было мне противно. Я плакала и проклинала природу за то, что она сделала меня исчадием ада. Наконец не выдержав мук совести, я взяла осколок зеркала и воткнула его себе в живот. Упав на пол, комната начала рассыпаться, а я полетела к свету.
Февраль 25
Увидев перед собой небо, поднялась. Вокруг все так же лежали мертвые ведьмы. Казалось, я провела в той комнате вечность, на деле же, секунды. Подойдя к обрыву, мне вспомнились все мои видения и картины. Это происходит именно так, как должно происходить. Близился рассвет. Я смотрела вдаль с надеждой, кроме которой, у меня больше не было ничего. Первые лучи солнца были так прекрасны, оно поднималось все выше. Ослепляя своим золотым светом и отражаясь в моих зеленых глазах. Я еще долго стояла и наблюдала за этим завораживающим зрелищем. Никогда не думала, что буду так ценить желтый цвет обычного солнца. Моя кожа посинела от холода, я все так же стояла лишь в одном сарафане, но мне это нравилось. Нравилось ощущать себя уязвимой и беспомощной. Я взяла факел и подожгла тела мертвых ведьм. Мне было невыносимо больно, что из-за моей глупости они были вынуждены отдать свои жизни. Я надеюсь, что не подвела их. Не важно, что наш клан теперь мертв. Главное, что мертв змееносец. А значит, природный баланс снова восстановлен, и теперь есть только люди, и эта планета в их распоряжении, беречь ее или убивать, только их выбор. Люди, живущие чувствами, слабы и уязвимы, но это делает их в тысячу раз сильнее тех, чье сердце выточено из горной скалы. Таким людям я доверяю, остальные же, просто манекены, научившиеся подражать живым. Я сидела на краю пропасти и разглядывала кинжал. Мне хотелось убить себя, чтобы быть вместе с кланом. Я лишилась своей силы, но осталась жива, а они нет, и это казалось мне до боли несправедливым. Водя острием, по нежным запястьям и уже собравшись с силами, меня остановила мысль о Дарене. Он не помнил обо мне, и конечно моя смерть не обеспокоила бы его, или он даже о ней и вовсе не узнал, но чувство что я проведу остаток дней, так и не коснувшись его губ, резала мое сердце без ножа. Я встала и направилась к дороге, где оставила машину. Вернувшись в дом, я всю ночь плакала и кричала в подушку. Мне не хотелось жить, но ради него, я держала себя в руках.