— Это зрелище для солдат и кухарок! Тебе там делать нечего!
Ну, возможно, в годы ее юности это действительно было так, кто знает. Или так считалось в ее семье… бабуля была как-никак дворянских кровей. Но Наташа не видела ничего плохого в том, чтобы посмотреть представление на арене. Наоборот, она очень-очень этого хотела…
Глава 18
Первым на звонок Андрея откликнулся, конечно же, Цезарь. Его писклявый голосишко был почти не слышен сквозь тяжелую толстую дверь. Не собака, а мышь какая-то, но зато с ним легко управляться. Впрочем, Андрей считал, что его мать, при ее-то характере, без труда договорилась бы даже с кавказской овчаркой.
Но вот мягко щелкнул замок, звякнула цепочка — и дверь распахнулась.
— С Новым годом, мама, — сказал Андрей, перешагивая через порог и целуя мать в макушку. — Опять ты не спрашиваешь, кто пришел.
— А зачем? — удивилась Лидия Кирилловна. — С Новым годом, сынок. Думаешь, кто-нибудь явится меня грабить? Ну и пусть! Хоть какое-то развлечение! Да и вообще у меня всегда наготове орудие самозащиты.
И она показала на здоровенную кухонную скалку, лежавшую на полке за дверью.
Андрей рассмеялся и вручил матери новогодние подарки. Величественно поблагодарив сына, Лидия Кирилловна жестом предложила ему пройти в гостиную, а сама отправилась в кухню — поставить на плиту чайник и заняться розами.
Едва Андрей опустился в старое кожаное кресло, любимое с детства и, к счастью, привезенное матерью на новую квартиру, как Цезарь, конечно же, сразу прыгнул к нему на колени и полез целоваться.
— Отстань, — строго сказал ему Андрей. — Вечно ты мне весь нос обмусолишь! Неужели тебе больше заняться нечем? Иди лучше мух ловить!
— Откуда же зимой взяться мухам? — донесся с кухни голос Лидии Кирилловны, не упустившей ни слова. — Как Новый год встретил?
— Как обычно, — откликнулся Андрей. — В Пушкине были, в ресторане.
— Не надоело каждый год одно и то же? — поинтересовалась мать, выходя в гостиную с огромной банкой в руках. В банке красовались розы.
— У тебя что, ни одной вазы не осталось? — недоуменно спросил Андрей, рассматривая трехлтровую емкость. — Давай сбегаю, куплю! — Он даже привстал с кресла.
— Сидеть! — рявкнула на него Лидия Кирилловна. — Надоели вазы. Хочу банку.
— А, ну тогда конечно.
Он подумал, что ему бы следовало сразу догадаться, в чем дело. Любой нестандартный сосуд для цветов всегда означал одно и то же; Лидия Кирилловна чем-то довольна и хочет отойти от общепринятых стандартов, чтобы отразить таким образом новый виток жизненной нити.
— Похоже, ты неплохо повеселилась ночью, — высказал он свою догадку вслух.
— Да, — согласилась мать, водружая банку на журнальный столик у окна. — Обзавелась новой подругой. И она мне безумно нравится.
— Отлично, — решил Андрей. Новые знакомства — это всегда хорошо. А знакомства приятные — это просто великолепно. Хотя, надо сказать, его матушка никогда не жаловалась на недостаток друзей. — Чая дашь?
— Дам, когда чайник вскипит. Как твоя лучшая половина? Опять надралась?
— Мама… — поморщился Андрей. — Ну, сколько можно…
— Мне нужны внуки! — драматическим тоном воскликнула Лидия Кирилловна. — Толпа внуков!
— У тебя уже есть целых три штуки, — напомнил ей Андрей.
Лидия Кирилловна отмахнулась от его слов:
— Они далеко. И вообще австрийцы. А я хочу своих, родных, русопятых. Где они, сын мой? Где твое потомство?
Андрей не выдержал и рассмеялся. Театр, всю жизнь театр, и какой отличный!
— Надеюсь, появится рано или поздно, — уклончиво произнес он. — Не век же так будет продолжаться.
Лидия Кирилловна заинтересовалась. Но тут в кухне засвистел чайник, и ей пришлось остановить лавину вопросов, явно рвавшихся из ее груди на волю.
Андрей пошел следом за матерью и предложил:
— Давай здесь чай пить, на кухне, а?
— С удовольствием, — тут же согласилась Лидия Кирилловна. — Куда удобнее. Не надо посуду таскать взад-вперед. Итак, докладывай, дитя чрева моего. Во-первых, почему ты так долго не заходил? С августа, насколько я помню. А склероза у меня точно нет, проверено. Во-вторых, что означает твой намек? Неужели твоя роковая красавица решила обзавестись младенцем? А как быть с ее пьянством? Или она предполагает, что дитя будет пить коньяк с момента рождения?
— Ну, мама… Опять ты…
— Разумеется, опять. Опять и снова, — кивнула Лидия Кирилловна. — Я тебе уже на третий день после твоей свадьбы сказала: пора разводиться. А ты до сих пор тянешь. Ты, конечно, уже большой мальчик, сам решаешь, как тебе жить, но… но я не стала бы возвращаться к этой теме, если бы видела, что ты счастлив.