В этот день, поливая цветы в небольшой комнате бухгалтерии, где работали всего две женщины, Наташа прислушивалась к тому, о чем говорят эти усердные труженицы. Обе ни на что вокруг не обращали внимания, присутствия Наташи вообще не замечали, погруженные в свое дело. Мониторы компьютеров пестрели графиками и цифрами, в которых Наташа, само собой, ничегошеньки не понимала… Неужели она сумеет все это постичь? Почему-то ей не верилось. Да и вообще… бухгалтерия? Что-то в этом слове вызывало в Наташе внутреннее сопротивление. Она пыталась понять, почему это так, но ничего не получилось. «Ладно, — решила Наташа, — вечером подумаю. Время есть. Не завтра же на эти курсы идти».
Во время обеденного перерыва, когда курьер со своей тележкой заехал в Наташину каморку и вручил ей, как обычно, коробку с двумя пышными пирожками и большой пластиковый стакан горячего чая, Наташа вдруг подумала о том, что если бы ей приходилось обедать за свой счет, а не за счет фирмы, то ее материальное положение выглядело бы куда скромнее. И кстати, пирожками и чаем или кофе довольствовались в фирме лишь немногие, в их числе были и две бухгалтерши, у которых просто не находилось времени, чтобы сбегать в ближайшую пиццерию или блинную. Большинство сотрудников проводили обеденное время по-другому. Но Наташа только радовалась тому, что ей не нужно зря тратить сумасшедшие деньги. Она с последнего жалованья купила себе замечательные ботиночки на весну, старые сапоги совсем развалились, в них было уже просто неприлично выходить на улицу. Теперь очередь за легкой курткой. А потом, наверное, можно будет купить джинсы. Не слишком дорогие, конечно, но все-таки…
Вздохнув, Наташа допила чай и отправилась по кабинетам — опорожнять мусорные корзины.
Вечером, устроившись с чашкой молока и бутербродом в руках на старом диване и глядя на экран телевизора, Наташа снова принялась размышлять о возможной перемене в собственной жизни. Бухгалтер. Почему ей так не нравится эта профессия? Она ведь любит цифры, ей всегда нравилось иметь с ними дело, а уж как она рассчитывала бюджет во время болезни бабушки! Просто виртуозом стала.
И тут Наташа поняла, в чем дело. В родителях. Да-да, именно в них. Наташа вспомнила, как презрительно кривились губы мамы, если ей приходилось упоминать о каких-нибудь мелких служащих того научного института, в котором она работала. Ну конечно, ведь она была инженером, человеком с высшим образованием, и какие-то там счетоводы казались ей людьми второго, если не третьего сорта… Разумеется, Лидия Николаевна никогда бы не показала, что уборщица или вахтер в ее глазах — пустое место. Нет, она всегда и со всеми была безупречно вежлива в институте; но дома-то зачем притворяться? И она, ничуть не смущаясь присутствием маленькой дочери, высказывалась на всю катушку, говоря мужу:
— Нет, ты только подумай! Какая-то подметала смеет делать мне замечания! Я, видите ли, бумажку бросила мимо корзинки! Это серое ничтожество совершенно обнаглело в последнее время! Демократия, видите ли! Им теперь все можно! Твердой руки на них нет!
Наташа привыкла к подобным разговорам, они ее ничуть не тревожили в те годы. Но теперь… Теперь она и сама была уборщицей, подметалой, серым ничтожеством по классификации мамы и отца. Ну и что? Она честно зарабатывает себе на жизнь, не ворует, никого не обижает… почему же она должна считать себя человеком третьего сорта? И в фирме к ней очень хорошо относятся, и не напоказ, это сразу видно, там вообще собрались очень добрые, благожелательные люди… и, кстати говоря, никто и никогда не бросает бумажки мимо корзин. А если случайно и промахнутся — тут же сами и поднимут. Уважают чужой труд, по-настоящему уважают, не притворяясь. Андрей Вадимыч, между прочим, часто повторяет своим сотрудникам, что человек, работающий хорошо, — это лучшее, что можно найти в мире. И не важно, что именно он делает. Важен именно хороший, качественный труд. А у Вадимыча высшее образование, он окончил университет, математик… и ничего, не смотрит на Наташу как на пустое место. Даже предложил ей учиться за счет фирмы.
И все равно что-то мешало Наташе принять неожиданный поворот судьбы, окончательно освоиться с мыслью о переменах. Что? Она пыталась понять, внимательно всматриваясь в себя… как часто ее ругали в школе за то, что она была слишком задумчивой, слишком не общительной! Классная руководительница не раз пыталась поговорить с Наташей по душам, разобраться, почему эта блеклая девочка всегда держится в стороне, о чем она все время так напряженно думает, но Наташа уходила от этих разговоров. Она не желала никого пускать в свой внутренний мир. Даже папу с мамой. Незачем кому-то знать о ее мечтах, о ее муках…