Вырываю руку из хватки старика, который разорвал наш зрительный контакт, обратив внимание на уже идущий аукцион.
Что это было? Сколько уже прошло времени? Зачем я слушала весь этот бред? Я словно погрузилась в транс, забыла, где я нахожусь и с какой целью. Как виконту Феофанову удалось воздействовать на мой разум? Ментальный маг?
Что он сказал? Что на мне отметка богини смерти? Что в день миросотворения что-то решится?
Зажмуриваюсь, пытаясь выгнать из головы скрипучий голос виконта, но фразы продолжают раз за разом повторяться в моих мыслях.
Что же он имел в виду, говоря о выборе? И о даре. Неужели у меня может быть скрытый магический дар?
Хватит. Неужели я всерьез раздумываю над словами какого-то безумного старика? У него из-под коротких штанин торчат разноцветные полосатые носки. Очевидно, что виконт страдает душевным расстройством.
Открываю глаза, наконец приходя в себя. Оказалось, что я успела пропустить практически весь аукцион, сама того не заметив. Остался последний лот. Мое полотно с изображением пары, которое как раз устанавливают на мольберт.
— Картина “Таинство обряда”, автор герцогиня Альбертина Конти. Начальная цена сто золотых. Кто даст больше?
— Двести золотых, — мужчина в среднем ряду поднимает табличку.
— Триста, — восклицает женщина, сидящая с краю на втором ряду.
— Пятьсот золотых, — перебивает ставку седовласый господин из первого ряда.
Затаив дыхание, наблюдаю, как таблички раз за разом взлетают вверх. Цена за написанную мной картину достигает уже четырех тысяч золотых, которые готов заплатить холеный брюнет из первого ряда. Кажется, нас представляли друг другу на вернисаже, но я совершенно не помню, как его зовут. Герцог Моретти? Маркиз Галли?
— Десять тысяч золотых, — вздрагиваю, услышав знакомый властный голос, прокатывающийся роем мурашек по позвоночнику.
Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть мужчину, лениво прислонившегося к противоположной стене.
— Но вы — не участник аукциона, — замечает герцог Руссо, но сразу же одергивает себя: — впрочем, не важно. Кто-то готов перебить ставку?
Некоторые гости тихо перешептываются, но ни один из них не готов выложить такую сумму за картину.
— Никто? — еще раз обводит взглядом собравшихся Руссо. — Продано господину…
Но Райнхольд не спешит представляться, молча смотрит мне в глаза своим невероятным взглядом, от которого перехватывает дыхание.
— Господину, пожелавшему остаться неизвестным, — завершает фразу герцог Руссо. — Спасибо, аукцион окончен.
Раздается скрип отодвигаемых стульев, шаги, голоса людей, радующихся удачному вложению средств. Звуки смешиваются в единый гул, а я продолжаю смотреть на противоположную стену, где уже никого нет. Когда Райнхольд успел уйти? Всего на несколько секунд я потеряла его из вида, но мужчина исчез так стремительно, словно его и не было.
— Идемте, герцогиня, — обращается ко мне виконт Феофанов.
— Куда?
— В кабинет герцога Руссо. Или вы не намерены забирать свой заработок?
— Ах, да. Конечно, — только теперь вспоминаю о деньгах.
Десять тысяч золотых? Герцог Линден и правда выложил такую сумму за мою картину? Почему? Зачем ему это?
До последнего отказываюсь верить в происходящее, но когда в руках оказывается кошель с деньгами, окунаюсь в действительность.
Сегодня мне удалось заработать больше двадцати тысяч золотых. Часть суммы забрал себе герцог Руссо за услуги, но все равно у меня в руках оказалось огромное количество денег. Если мои картины и в будущем будут продаваться так же успешно, то я постепенно смогу вернуть Кейт и Давиду все, что им пришлось потратить на меня.
— Аля.
— Итан! — радуюсь, увидев мужчину около входа в галерею.
Я не видела его три дня, только теперь понимаю, что успела немного соскучиться. Мне не хватает наших вечерних прогулок, разговоров по душам, согревающих объятий.
— Давид обмолвился, что ты занимаешься каким-то расследованием вместе с гостями из Рэгнолда.
— Так и есть, — улыбается Итан, обнимает меня и целует в висок. — Но сейчас я здесь, чтобы сопроводить тебя во дворец. Не стоит тебе оставаться одной, имея при себе крупную сумму денег.
— Думаешь, что кто-то решится напасть на экипаж с королевским гербом?
— Это вряд ли. Но ты же собиралась отпустить карету и прогуляться? — вижу хитринку в ореховых глазах и удивляюсь.