Продолжая накручивать себя и жалеть, бегу вперед, сама не зная куда. Слезы ползут по щекам горячими дорожками, судорожные всхлипы вырываются из горла. Мне нужно скрыться от всех, спрятаться и просто пережить эту истерику. Дальше я вновь смогу здраво рассуждать, быть может, даже найду какой-то выход из ситуации, но пока лишь сильнее погружаюсь в поток отчаянных мыслей.
Неожиданно для себя влетаю в кого-то твердого и попадаю в плен теплых объятий:
— Поймал, — раздается над головой мягкий мужской голос, который спусковым крючком действует на меня.
Захлебываюсь в рыданиях, вдыхая аромат сандала, исходящий от мужчины. Ощущаю широкие ладони, успокаивающе поглаживающие меня по голове и спине.
— Тише, Альвина, все в порядке. Уверен, что Доротея не хотела обидеть тебя, — шепчет Клаус, еще сильнее прижимая меня к себе. — Не стоит расстраиваться из-за такого пустяка.
— Они все не верят мне, — глухо говорю я, уткнувшись носом в грудь мужчины. — Не понимают, что мне тоже тяжело. Ведь я не помню ничего о себе, не знаю никого, не знаю ничего о мире, в котором нахожусь. Всем плевать на мои чувства, их лишь раздражает, что я доставляю дополнительные хлопоты.
Всхлипываю и вновь заливаюсь слезами. Почему-то мне очень спокойно в объятиях Клауса. Интуитивно ощущаю, что могу доверять этому мужчине. На несколько секунд даже появляется жгучее желание рассказать ему свою тайну, поделиться тем, что я — иномирянка, попавшая сюда по недоразумению. Но гоню прочь от себя эти пагубные мысли. Я не могу полагаться лишь на интуицию, которая вопит о том, что Клаус меня не обидит. Мне нужно что-то большее.
— Аля, я расскажу тебе о мире, о нашем королевстве, о существах и людях, что населяют его, о традициях и магии, — заверяет меня менталист, проводя ладонью по моим волосам. — Только, пожалуйста, не плачь. Посмотри на меня.
Отстраняюсь и поднимаю голову, встречаясь взглядом с серыми глазами, которые с заботой смотрят на меня.
— Я тебе обещаю, слышишь? Все будет в порядке. Постепенно память вернется к тебе, Аля. Даже не сомневайся, — проникновенно говорит Клаус, а я всхлипываю и слабо улыбаюсь.
Он так близко. Нас разделяет всего несколько сантиметров. Если сейчас немного податься вперед…
— Что здесь происходит, драуг вас побери?
Глава 8
Я не знала, что лед умеет обжигать.
Но голос герцога, словно раскат грома в летний ясный день прозвучавший в тишине, буквально ошпаривает меня, заставляя отскочить от менталиста.
— Ничего, — подавляя дрожь в голосе, произношу я, смотря в пол. — Все в порядке.
Я даже не понимаю, чего именно испугалась, ведь, по сути, герцог мне никто, да и ничего предосудительного мы с Клаусом не совершили. Но почему у меня внутри такое чувство, будто супруг меня застал в постели с другим?
— Я, кажется, уже предупреждал тебя, граф… — угрожающе надвигается Райнхольд на менталиста. — Но ты, видимо, плохо понимаешь с первого раза.
Встаю между мужчинами, заслоняя собой Клауса.
— Райнхольд, пожалуйста, — поднимаю взгляд на герцога, встречаясь с холодными глазами. — Клаус всего лишь имел неосторожность стать свидетелем моего эмоционального взрыва. Я виновата, что не сдержалась. Извини. Можешь наказать меня.
Не хочу, чтобы единственный в этом мире, кто проявил по отношению ко мне заботу и сочувствие, пострадал.
— Наказать? — тянет герцог.
Втягиваю голову в плечи. Лучше пусть мне будет больно и страшно, тем более, похоже, что мне придется привыкать жить с этими чувствами.
— Не нужно, герцогиня, — возражает менталист и обвивает рукой мою талию, стараясь сдвинуть с пути. — Я готов ответить за свой поступок, раз сопереживание к плачущей женщине герцог считает чем-то из ряда вон выходящим.
— Не смей прикасаться, — шипит Райнхольд и дергает меня за руку на себя.
Теряя равновесие, визжа, лечу вперед, готовясь встретиться носом с полом. Но герцог подхватывает меня и ставит на ноги, вжимая спиной в собственное тело.
Я чувствую себя разменной монетой. Или курицей, которую не поделили два петуха. Не знаю, ощущали ли восторг женщины, за которых сражались на дуэлях, но мне явно не нравится быть кем-то, кто вносит раздор.
— Пожалуйста, прекрати, ты делаешь мне больно, — восклицаю я, стараясь вырвать запястье, которое Райнхольд с силой сжимает пальцами.
— Тот факт, что герцогиня Альвина — ваша нареченная, не дает вам право причинять ей боль, — дергается вперед Клаус, в попытке защитить меня.
— Я сам решу, что делать со своей будущей женой, — рычит герцог, а я смотрю умоляющим взглядом на менталиста, мысленно прося его прекратить еще сильнее злить Райнхольда.