Когда Лиам узнал о том, что труппе предложили шестимесячное турне по южным штатам, у него это не вызвало восторга. Отношения между Севером и Югом неуклонно нагревались, и он боялся, что рабство в конце концов приведет к насилию. Ему пришлось вспомнить разрыв с Кэтлин Кросби и узнать, как отчаянно аболиционисты станут действовать, чтобы положить конец этому явлению.
Однако теплый прием после первого же шоу в Ричмонде успокоил его. Поскольку труппа гастролировала по Вирджинии и штату Каролина, его оценка южанам возросла. Он считал их гостеприимными, любезными и деликатными, чем грубая аудитория в Никерброкере.
— Разве не ты хотел остаться в Нью-Йорке? — спросил Саймон Уиллис, когда двое мужчин сидели в поезде, идущем на запад.
Саймон, изображавший на сцене Боунса, родился, как и Лиам, в бедной семье и воспитывался в деревенской общине на северо-западе штата Нью-Джерси. У молодых людей, стремящихся к лучшей жизни, было много общего, и вскоре они стали близкими друзьями.
— Да, но тогда я не видел ничего лучшего. Дальше Пенсильвании нигде не был. Если честно, хотел бы жить на Юге.
— Только не я. Здесь слишком жарко.
— Мне жара нипочем.
— Ты так говоришь, потому что начало марта и никогда не был в июле или августе.
— Я бы не против приобрести красивый дом в Чарлстоне или Саванне, — проговорил Лиам.
— Подожди, пока не увидишь французский район в Новом Орлеане и дома плантаторов вдоль Миссисипи.
Продолжая гастролировать по Джорджии, они говорили о южной кухне, красавицах в пышных юбках, запахе цветов магнолии и вкусе мятного джулепа. Не раз их разговор становился предметом обсуждения рабства. Несмотря на неприглядные стереотипы расистских карикатур рабов, которых они представляли на сцене, никто и не думал о положении порабощенного чернокожего населения Америки.
«Слава Богу, что Саймон Уиллис не аболиционист, как отец и братья Кэтлин Кросби. Уж тот, несомненно, прочел бы лекцию о зле рабства и испортил всю поездку».
В общем-то, Лиам ничего не имел против афроамериканцев. В отличие от белых у него не было враждебности. На самом деле он испытывал к ним равнодушие. Действительно, после пересечения границы между Севером и Югом Лиам не обращал внимания ни на рабов, ни на свободных граждан. Для сына шахтера они, должно быть, были невидимыми.
Покинув Новый Орлеан, который певец нашел столь же красивым, как Чарлстон и Саванна, труппа отправилась в Батон-Руж. Хотя длительность большей части остановок составляла минимум две недели, актеры дали три представления в новой столице штата Луизиана. Затем последовал Натчез, богатый город, хорошо известный обширными хлопковыми и сахарными плантациями, где каждое представление собирало полный зал.
Находясь в поездке четыре месяца, многие артисты сильно желали вернуться в Нью-Йорк. Лиам не относился к их числу. «Теннесси, Кентукки, а затем домой», — с горечью думал он, когда смотрел на лунный свет над Миссисипи с балкона гостиницы «Натчез-Блафф».
— Вот ты где! — воскликнул Саймон. — Я повсюду тебя ищу.
— Я сразу ушел из театра после окончания представления.
— Почему? У тебя свидание с одной из южных красавиц?
— Нет. Завтра у нас последнее выступление. Прежде чем уехать на север в Джексон, мне бы хотелось последний раз взглянуть на реку.
— Не выгляди мрачным. Возможно, через пару лет мы снова отправимся на Юг.
— Не будь так уверен, — скептически ответил Лиам. — Если этот человек, Линкольн, победит на выборах…
Саймон резко поднял руки вверх и воскликнул:
— Прошу, не говори о политике. Мне становится плохо, когда слышу о правах штатов и о законе «Канзас — Небраска»[6]. Послушай, двенадцатый час, я умираю от голода! Пойдем, перекусим.
— Ступай один. Я догоню через несколько минут.
После того как Саймон скрылся в ночи, Лиам обратил взор на Миссисипи, по которой пароход направлялся вниз в сторону Нового Орлеана. Он закрыл глаза и прислушался к всплескам от водного колеса.
«Я буду скучать», — подумал он, когда открыл глаза и с тоской посмотрел на дом плантатора на другом берегу. От мысли вернуться в Нью-Йорк с переполненными, вонючими, многоквартирными домами и грязными улицами ему становилось тошно.
— В следующий раз, когда я приеду на Юг, то останусь, — поклялся он, не понимая еще, что дома с колоннами белых обитателей были также недосягаемы, как особняк Астора в Нью-Йорке.
Когда пароход проплыл, он решил присоединиться к Саймону, прежде чем лечь спать. По дороге в таверну, где ждал друг, он минул трех белых мужчин, чья пропитанная потом одежда говорила о них, как о простых работягах, которые в большинстве были докерами и грузили-разгружали пароходы. Трое тащили чернокожую девушку в кусты и срывали на ней одежду.
6
Закон «Канзас — Небраска» — закон, принятый Конгрессом США 30 мая 1854 года. Он образовывал новые территории Канзас и Небраска, открывал их для заселения и предоставлял населению новообразованных территорий самостоятельно решить вопрос с узакониванием или запретом рабовладения.