- А я так и не увидела ни сам Эдер, ни мост через него, - посетовала я, вспомнив, как меня везли из Гедерсберга Ульф с Хоганом.
- Да какие вопросы, поехали со мной, посмотришь! - обрадовался Михель. - Когда еще увидишь, как голыми руками строят мосты и замки? Хочешь, заедем к тому хозяину, у которого вы останавливались тогда?
- Зачем это?
- Да попугаешь его, развлечешься, и я с тобой на пару повеселюсь. Да не думай ты ничего такого, никто ему кровопускание делать не собирается, как вы в той деревне устроили с Куртом.
- Мне теперь до самой смерти все будут поминать, как мы козу тащили и двух кур, - проворчала я, правда, весьма довольная, что гроза пролетела и наши отношения восстановились и даже чуть потеплели.
- Понятно, над чем тогда так ржали Дайниц и все остальные, - усмехнулся Михель, - когда я приехал. Развлеклись за твой счет преизрядно, таких историй, как ты им рассказывала, наверняка еще слушать не приходилось. Слушай, а почему бы тебе не приходить на ужин в платье? Днем можно и в штанах ходить, верхом в платье не поездишь, согласен, а вечером переодевайся...тебе все-таки в нем лучше, чем в мужской рубашке!
Два дня пролетели, как будто их и не было. В первый почти до полуночи мужчины обсуждали, сколько надо людей, лошадей и телег для задействования в ремонтных работах, споры у них были аналогичны нашим производственным совещаниям, разве что сигаретный дым не курился до потолка и кофе не лилось рекой. К их спору прислушивались остальные стражники и мало-помалу к комитету по ремонту присоединились Карл и Тромс, которые где-то что-то видели или слышали и даже подавали дельные замечания. Девицы, не дождавшиеся своих кавалеров, надули губы и ушли из трапезной, а баталия за столом была слышна даже в конце коридора у самой лестницы. На второй день с утра Михель, Юнг и Конрад с двумя солдатами поехали в две ближайшие деревни, разговаривать со старостами и вручать предписания о взятии внаем рабсилы. Вернулись они уже под вечер, уставшие и вымотанные донельзя, но крайне довольные тем, что им удалось выколотить под ремонт восьмерых человек.
Труди незадолго до их приезда зашнуровала мне платье и я уже перенесла ногу через порог залы, чтобы посмотреться в зеркало в полный рост, как услышала тяжелые шаги в коридоре, знакомые голоса, хлопанье дверьми и, подобрав юбки, поспешила в трапезную, чтобы услышать все новости из первых рук.
- Чуешь, Зайдель, как мы только стали въезжать в деревню, все тут же попрятались от нас, как кролики! - Юнг, раскрасневшийся и взлохмаченный, подтянул к себе миску с ужином и заглянул туда. - Можно подумать, что мы грабить приехали и староста Кирхшоффа нас впервые видит!
- Я его хорошо помню, когда он еще тощий был, как палка, - ухмыльнулся Конрад, сгребая подошедшую Клотильду к себе поближе, - это он как старостой пожил, так пузо себе наел и стал вести себя важнее его светлости. Ничего, и не такие обламывались, когда разбойники начинали вокруг деревни шастать, сами прибегали, только что не сапоги лизали, чтобы избавили от напасти! Я уже по его бегающим глазенкам видел, что наверняка какую-то шкоду замыслил, вот и послал Ульфа заранее с другой стороны деревни зайти...Клотильда, солнце мое, неужели ты сегодня опять мне положишь одной каши без куска мяса? Я же умру с такой еды и буду лежать прямо на твоей кухне ...неужели ты меня не пожалеешь?
- Болтун! - повариха беззлобно шлепнула Конрада по спине и вывернулась из его рук. - Тебя обделишь, как же...
- Клотильда, - Михель сделал суровое лицо, - не смей обижать мне герра Миллера, а то наказание будет сурово и жестоко!
- Это вы, герр Рихтер, других пугайте, - она с достоинством отодвинулась в сторону кухни, - а без меня вы тут и дня не продержитесь. Где это видано, чтоб мужчины сами себе готовили что-нибудь лучше, чем котелок каши на костре? Когда его светлость тут изволил задержаться, то кто, кроме Клотильды, мог еще угодить ему?
- Сдаюсь! - рассмеялся Рихтер, поднимая руки вверх. - Против тебя, Клотильда, у меня нет никакого оружия!
- Так вы все же выбили из старост тех, кто будет работать на ремонте стен? - Зайдель присел рядом на лавку, сложив руки на круглом животе.
- Конечно, выбили, - подтвердил Юнг, - я помахал ему предписанием от его светлости, сунул носом в большую печать и подпись, а потом отвел в сторонку и сообщил, что если он будет еще делать вид, что ничего не понимает, то пусть и не надеется, что стража поспеет в Кирхшофф, если туда заявятся мародеры из Айзенштадта или вылезут разбойники из леса.