Поражаюсь девушкам и, как заядлая бабушка-моралистка, хочу поцокать им вслед. Одеты демоницы настолько раскованно, что даже мне при взгляде на них становится жарко.
Вот идёт девица в длинном платье с разрезом на спине по самый копчик, вроде ничего если бы не прозрачная ткань, которая позволяет мне увидеть, что девушка без трусиков, а когда мы ее обгоняем, то я вижу какие сережки в ее пирсинге на животе и сосках.
Другая краснокожая красотка в латексном платье, хотя это не платье, а просто полоски, соединённые на спине молнией. Черный на красном - классика, смотрится эффектненько.
О, вот любительница исторических костюмов. Выпендрилась так выпендрилась: корсетное платье с пышной длинной юбкой в стиле дорого-богато. Демоницу окликают, она поворачиваются и я вижу, что спереди это платье полностью лишено скромности. Верх корсета заканчивается под грудью, а юбка расходится от пояса, и я лицезрею ее кружевные трусики и подвязки для чулок.
Потихоньку офигеваю и начинаю подозревать, что с этим театром тоже не все просто, как и с клубом. Тогда я думала, что просто иду на дискотеку послушать диджеев и выпить коктейль, трижды ха-ха.
Кидаю взгляд на Люцифера, он невозмутимо идет ко входу, периодически кивая кому-то из толпы. Надеюсь, не этим развратницам! Вот бесовы сквернодейки-непотребницы, улыбаются моему боссу! Моему - ключевое слово. Прижимаюсь к мужчине поближе, он удивленно кидает на меня взгляд, а я в ответ только невинно хлопаю ресницами: "Нет, я не ревную. Ничего такого, это просто прилив нежности..."
Заходим в театр, внутренний интерьер продолжает вываливать на тебя свою роскошь и богатство. Поднимаемся на второй этаж и нам тут же подают по бокалу игристого. А мне тут начинается нравится. Пока я рассматриваю дизайн, запивая шампанским, к Люциферу подходят демоны поздороваться. Босс пожимает им руки и перекидывается парой слов. Спутницы разглядывают меня, кто исподтишка, кто не стесняется напрямую таращиться. У некоторых в глазах читается простое любопытство, а у других зависть и иногда даже злоба.
Ничего ж себе! Оказывается, ходить с Сатанинским по театрам - опасное дело. Встретят еще в укромном месте и по щам надают эти демонические стервы.
Так, отставить глупые мысли! Учимся у босса быть хладнокровной особью. Добавим немного высокомерия во взгляд, льда в мысли и готово. Смотрю теперь на них с высоты орлиного полета, как на жуков, копощащихся в навозе. Мне все равно на вас мухи-цокотухи! Своими мыслями я отвлекалась от этих мегер.
Звенит первый звонок и вся толпа начинает двигать в сторону дверей зрительного зала. Второй звонок подгоняет зазевавшихся, а мы последними подходим ко входу. Служащий провожает нас на места в амфитеатре и мы рассаживаемся.
Раздается третий сигнал, приглашающий опоздавших скорее занять свои кресла.
Закрываются двери, зал погружается в темноту, стихает смех и разговоры, по бокам вспыхивают факелы и начинается представление.
На сцене зелёный холм, слышно журчание ручья и птичья трель. Выходит мужчина в набедренной повязке, которая не мешает рассмотреть его атлетичное тело. Светлые длинные кудри стянуты на голове шнурком, в левой руке лира, а пальцы правой медиатором перебирают по струнам лиры.
Люцифер наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
-Это древнегреческие мифы, - показывает головой на сцену, - Аполлон со своими девятью музами.
Аполлон продолжает играть, а к нему выходят девять девушек в накидках с капюшонами. Они танцуют вокруг мужчины, медленно приближаются в центр и скидывают капюшоны. Отходят и начинают кружиться на месте скидывая теперь и плащи, оставаясь лишь в одеждах, напоминающих хитон. Свет прожекторов просвечивает тонкую ткань платьев и из целомудренной она становится эротичной. Девушки пляшут вокруг Апполона и оголяют то ноги, то груди. Самая смелая становится лицом к мужчине, а к зрителям спиной и задирает свое платье.
Ничего ж себе музы-скромняжки! Насколько я помню, древнегреческий бог просто водил хороводы с вдохновительницами. Но у Нижнемирских режиссеров свое видение, не буду спорить.
Насмотревшись на свою решительную подругу, остальные девушки начали подходить к Аполлону, показывать свои прелести и гладить его по рукам, груди, плечам. Судя по улыбке во все тридцать два, мужчина был только рад.
В окончательный экстаз его привело то, что музы обнажили свои груди. Как настоящий самец, он разлегся на холме и с видом кота, обожравшегося самой жирной сметаны, глядел на шоу-баллет.
Музы, потеряв надежду на мужское внимание, стали ласкать друг друга сами.
Действо на сцене набирало обороты, я посмотрела на Люцифера, тот сидел с непроницаемой миной. Вообще непонятно, о чем думает этот снеговик. Интересно, нравятся ему такие представления или он пришел по соображениям "себя показать и народ посмотреть". Может его, банально, должность обязывает, а мечтает он о корейской дораме или индийском кино.