Когда Кира уснула, то оказалась в своей же комнате. Папа еще весной снял пленку с окон, и теперь видно было, как мама сажает что-то в огороде. Но, несмотря на жаркое лето, в доме было зябко. Тяжелый, спертый воздух проник в комнату, дверь со скрипом пошатнулась. Кира встала с кровати и подошла к окну. Мама стояла спиной к дому и почему-то совсем не двигалась. Снова подул ветер, и у окна показалась тощая фигура в длинном платье. Бабка Полина прижалась руками к стеклу и, не моргая, буравила девочку безумными глазами. Ее длинные седые космы развивались на ветру. Бабка зло усмехнулась и беззубым ртом прошепелявила:
– Раз, два, три, гулять выходи.
Привычный страх и сейчас обуял Киру, но теперь ее тело сохраняло подвижность. Девочка застучала по стеклу и громко крикнула: «Мама». Форточка была открыта, но мама не шевельнулась.
Бабка улыбнулась, растянув тонкие синие губы в злобной улыбке. Белые глаза шатались в глазницах, как маятники.
– Мама, – на этот раз Кира закричала со всей силы, надеясь, что мама спасет ее.
– Четыре, пять, шесть, здесь мы будем есть, – послышался голос бабки.
Кира отпрянула от окна и быстро выбежала в коридор. Страх за себя и за мать гнал ее во двор.
– Мама! – тонкий голосок Киры срывался. – Мама, спаси, она хочет меня убить!
Мама обернулась. Она была похожа на статую, абсолютно неподвижную и безразличную ко всему. Бабка же с холодным вихрем подлетела к ней и схватила девочку. Кира вскрикнула. Каменная дорожка, ведущая к дому бабки, замелькала перед глазами. Деревянная, покрашенная в грязно-красный цвет дверь отворилась. Бабка, крепко вцепившись в кофту девочки, перенесла ее через коридор и зал, и залетела в спальню. Вместо кровати в углу комнаты стояло большое конусообразное туловище, покрытое сеном и палками, а наверху этого чудовища виднелась голова улыбающейся потерянной в детстве куклы. Улыбка искривилась, кукла раскрыла огромную черную пасть, и девочка с криком полетела внутрь нее.
Кира проснулась. Покрытая холодным потом, она встала с кровати и постаралась успокоиться. Тело ее дрожало. Задыхаясь от рыданий, она добралась до кухни, с трудом налила себе воды. Родители проснулись, услышав ее рыдания, нашли Киру и стали ее утешать. Мама была такой же, как и обычно – доброй, милой, светлой. Теплые ее руки согревали дочку.
Вопрос с больницей был решен однозначно. Киру показали психотерапевту. Добрый низенького роста дядечка спрашивал Киру о ее снах и страхах. Он долго что-то писал в медицинской карточке, затем отдал список лекарств родителям, а Кире сказал, что жуткий вид ее бабушки на похоронах так глубоко затронул ее, что воображение проецирует все страхи в реальность. Принято было источник страха на время устранить с глаз долой, а в будущем все наладится.
Маме с Кирой пришлось переехать к бабушке по маминой линии – пухленькой смешливой Маше, умеющей готовить изумительный ароматный хлеб и вкуснейшие булочки.
И Кира успокоилась. Все каникулы она отъедалась, гуляла с друзьями и читала добрые детские книжки, а когда пришло время возвращаться домой, она не испугалась. Папа взял Киру за руку, и они вместе обошли бабкин дом.
– Видишь, – сказал он, указывая на стену, – здесь нет никакого окна.
Папа даже постучал по побелке, отчего та немного осыпалась. Вольер убрали, а на месте его родители устроили небольшой сад.
Затем папа открыл бабкин дом, и они вместе вошли внутрь. Впервые за много лет Кира снова находилась здесь наяву. Почти ничего не изменилось в страшной хате с тех пор, как бабки не стало. Ее запыленные вещи стояли в неприкосновенности, будто дожидаясь хозяйку. Внутри пахло сыростью, и было довольно темно.
Кира осмотрела все очень внимательно, со старательностью сыщика изучила угол, где стояла мерзкая соломенная кукла. Соломы, как и кукольной головы не нашлось, к счастью. А вот окна были какие-то странные. Вроде бы и стекло обычное, прозрачное, но отливало оно сине-зеленым цветом.
Осмотр дома прошел более чем успешно. И папа смог уговорить дочь, что, даже если дом заброшенный, и смотрится жутковато, он ей никак не угрожает.
– Бабушка выглядела плохо в последнее время, болела, была угрюмой. Но в молодости она была красивой и доброй. Она бы никогда не причинила тебе вреда.
Так сказал папа, а его словам Кира верила всегда. Да и ничего странного больше не происходило. Девочка старалась и дальше обходить дом бабки, а о ней самой больше не думать.
Прошло еще пять лет. Школьный год подошел к концу, и вместе с ним заканчивалась прекрасная теплая весна. Двор украсили белые с желтой сердцевиной нарциссы и разноцветье тюльпанов, а большая цветущая черешня с каждым дуновением ветра сбрасывала лепестки, и они медленно кружились в воздухе, а затем падали на асфальт.