Невероятной силы воздушная волна подбросила их вверх и с размаху кинула на землю, чтобы уже наверняка размазать в лепешку.
Глава 17
–1–
Чвак…. Вселенная она его загрызла….
Светик плашмя лежала на Кристане, сжав свою пасть на его горле. Это все-таки случилось. Она сделала-таки этот решительный шаг, столь лелеянный и столь желанный. И как сейчас не сойти с ума? Почему он не шевелится? Ах, да.… Ведь она его убила. Осознание свершившегося накатывало медленно, даже как-то нехотя… Ничего нельзя повернуть вспять. А он просто лежит и молчит, пакость мохнатая…. с перекушенным горлом.
Вот она боль. Пришла наконец-то. Вселенная, почему ж так больно? Невыносимо больно. Больно так, что сама боль уже не ощущается таковой, а слышится треск разрываемой плоти самой души и сердца… Больно то как! Вселенная! Забери мой разум! Ааааааа!!!!!
Крик рвался из груди. Остановить его не было ни сил, ни возможности. Вместе с ним из неё уходила жизнь. Светик с ужасом осознавала, что не может сейчас посмотреть на Кристана и увидеть его зверя с разорванным горлом. Она просто не в состоянии это сделать! Не в состоянии!! Зверь… Зверь?! Таак.… А, почему зверь дал себя убить? Это совершенно не вяжется с его паршивым характером.… Или ей так хочется себя обмануть?
––Надо же, – послышался хриплый голос. – До девочки дошло. Вот только не соскакивай с этой мысли. Домысливать будешь потом. Сейчас просто замри на одном ощущении.
––Каком? – не дыша переспросила Светик. Поворачиваться на родной голос не хотелось категорически. Какая разница, как выглядит её галлюцинация. Может это только сгусток энергии, а может остаточное воспоминание каких-то клеток мозга, а может последние дыхание кота.
––Ты про моего зверя правильно подумала, – зевнула за её спиной галлюцинация.
Светик встрепенулась. Надежда робко зажгла в душе свой огонёк. В этот миг она была согласна на что угодно. На любое, пусть даже убогонькое чудо. Лишь бы был рядом. Лишь бы слышать его голос.
––Поплачь ещё, – вдруг попросил голос. – Жалостливо. Знаешь, даже как-то приятно, когда тебя так любят. Душевненько. И так хочется жить….
Это как понимать? У Светик даже волосы на голове от негодования зашевелились. Эта галлюцинация на её горе еще и спекулировать чувствами будет? Совсем берега попутала?
––Эээээ, – осторожно протянула наглая субстанция, почувствовав для себя угрозу в действиях Светика. Ощущение было пока интуитивное, но уже тревожило. – Я ж не только о себе, но и о тебе забочусь. Нам вдвоем знаешь, как захорошеет от твоих причитаний. Сама себе ещё спасибо скажешь.
Это полнейший беспредел. Ещё тело не остыло, а его дух уже требует к себе слишком трепетного отношения! Нет. Нет. Нет. Прости, прости, прости. Вселенная, что она говорит и о чем думает?! Пусть будет так, как требует его не упокоенная душа. Светик нестерпимо захотелось прикоснуться к этому капризному нечто. Развернувшись к нему лицом, она уже была готова покаяться в строптивости мыслей, как вдруг невысказанные слова замерли на её губах и сделали шаг назад. Нет. Они грохнулись в обморок от злости. Душа?! Субстанция?! Эта сволочь мохнатая, живее всех живых спокойно лежала на спине, заложив руки за голову. При этом размеренно спокойно покачивая ногой, закинув их одну на другую. И шея у него была на удивление целехонькой.
––Как?! – наконец прошелестела Светик.
––Видишь ли, ты меня не можешь убить, при этом оставаясь живой, – пожало плечами это чудовище с ушами.
––Почему, – в безмолвии шевельнулись губы.
––Ну, наверное, по той же самой причине, по какой и я оказываюсь там, где ты должна погибнуть, – философски изрек Кристан.
––Да?! – выдала очередную глупость Светик. И почему то спросила. – А где Серость?!
Чудовище с ушами удивленно воззрилось на Светик. Тяжело вздохнуло и прищелкнуло языком. Нет, оно понятно конечно. Его язык жестов явно говорил, что он по этому поводу думает. Вселенная! И она ещё плакала и рыдала по этому зловредному хвостатому зверю. Не, с ней явно что-то не так. Видно Земля планета с придурью. И этот вирус мгновенно поражает всех кто посещает её. А иначе, как можно объяснить такие отклонения в психике у Светика? Раньше она слабоумием не страдала, а тут глупела на глазах.