Не прокатило. Блондинка лишь удрученно покачала головой и с огорчением констатировала.
––Но выбираете вы не нас, а вот таких пигалиц, как эта. Всего и достояния, льдистые глаза. Никогда такого оттенка не видела. Ты хоть ночью её возле себя ощущаешь, или так …пока рукой не нащупаешь?
––Хамка! – задохнулась Светик. Но Кристан вовремя прижал к себе, рвущую в бой кошечку. И не удержавшись от переполнявшей его нежности, зарылся лицом в её волосы.
––И она ещё смеет говорить, что мужчина не имеет к ней никакого отношения, – словно приговор зачитала блондинка. – Да если бы не наша расторопность, и целомудренные беседы перед сном, это то единственное чем вы бы наслаждались вдвоём. А так, вам ещё и секс доступен.
––Наташаааа, – устало произнес мужчина в белом халате, странным образом материализовавшись из темноты приемной. И был приятно удивлен, как только увидел Кристана.
––Батенька! Я правильно понимаю, наша клиника на вас произвела неизгладимое впечатление? И вы решили привести к нам новую клиентку? Но так ли это важно сейчас? Ну, поссорились. Ну, с кем не бывает. Но, чтобы вот так, кардинально и на всю жизнь? – эскулап причитал, добродушно улыбаясь, засунув руки глубоко в карманы. Не отказывая себе в удовольствии, с чисто мужским интересом, рассматривать Светик.
Светик на это реагировала спокойно, можно даже сказать равнодушно, и тоже взирала на мужчину в белом халате. Мужчина был невысок. Все в нем было приятно глазу. Очень короткая стрижка седых волос, полноватая, но в тоже время отнюдь не обрюзглая фигура. Открытое, очень доброе лицо. И глаза. Вот их к приятностям мужчины отнести было нельзя. Они лишь были поддернуты дымкой мужского интереса к новой клиентке, но не более. Все остальное в них была вселенская грусть. Впрочем, наличие такой грусти быстро объяснила пышнотелая блондинка.
––Нет, это ж надо, а, – колыхнула роскошным бюстом она. – Как только речь идет о моих интересах и предпочтениях, так сразу у всех полуобморочное состояние. С тем нельзя, туда не ходи, на того не гляди, а тот вообще мне подходит. Но стоит появиться новой особи женского пола, так у хирурга к пациентке сразу чувство сострадания возникает. И льются из его уст жалобные стенания о нецелесообразности стерилизации. С чего бы это? Откуда такая забота о женщинах? Не хотят детей? Зачем неволить? Да он с другой бабой таких котят нафигачит, что этой и сейчас сделать не светит.
––Наталья, – только и успел возмущенно прикрикнуть эскулап. Потому как Наталья исчезла из поля зрения мгновенно. А ещё точнее, вылетела она куда-то в неопределенном направлении. Белой вообще сопротивляться бесполезно, а тут такое оскорбление в сторону хозяйки. Так что удар был точный и верный. Затем мужчина в белом халате повернулся к Кристану и обреченно вздохнул. – Заждались мы батенька новых потрясений. А тут такая радость, вы. Уж и не гадал приемное отделение отремонтировать, но вы всё предусмотрели. И это в том числе. Так, что говорите, вас беспокоит? Как всегда отсутствие связи? С Керпейтом? Наладим.
Кристан не то чтобы был поражен пофигизмом самого мужчины, но такая предприимчивость в минуты опасности заслуживает особого внимания.
––А у вас и такая связь напрямую имеется? – с осторожностью поинтересовался он у эскулапа. Мало ли. Может, померещилась надежда на довольно мирное соглашение сторон. И больше чем уверен, ремонт приемной больницы, после эпического вылета из неё медсестры, с него испросят по полной.
––Получается, что так, – невозмутимо пожал плечами эскулап. – Уже интересовались вами, о здоровье вашем беспокоились. По всему выходит, заждались вас. Особенно сильно нервничал тот оборотень, что прошлый раз выходил с вами на связь.
–– Какой из них? Их было двое, – чуть опешил от такой новости Кристан. Если его ждет отец, то у этой сказки возможен хороший конец. Если это наглая иллюзия Шартика, то разговора не будет вообще. И Светика у него тоже не будет. Откуда он знал? Знал. Потому как ему вынесут приговор. Они не прошли испытания.
–3–
После прекрасного возмещения долгов воздержания, Светик и Кристан, никак не могли прийти в себя. Счастье и радость, переполнявшие обоих, вместо того, чтобы освободить их души от боли и слез, поселили страх в нереальности всего происходящего. Они не могли оторваться друг от друга, хотелось смотреть в глаза и тонуть в них. Поцелуи длились долго, нескончаемо долго, а объятья рук не только не разжимались, а лишь усиливались. И ни какие неудобства не могли помешать получать удовольствие от сводящего с ума ощущения близости.