Её отпустили. От неожиданности она даже не сразу поняла, что её никто уже не удерживает. И она одна одинешенька, валяется на кровати. Пришлось в панике даже головой повертеть, поискать пропажу. На всякий случай и по потолку глазами пробежала. А вдруг? Но к счастью, Кристан нашелся. Он, молча, стоял рядом с кроватью и смотрел на неё застывшим взглядом. Что-то очень тяжелое проворачивалось в его голове. И это что-то, было явно ему не под силу.
— Лгунья, - выдавил он, наконец. – Впрочем, что ожидать от дочери такого прорицателя? У тебя, все и вся, разменная монета. Слишком часто ищешь утешение в чужих объятьях. И каждый тебя в чем-то не устраивает. В любом случае я узнаю, кто был второй у тебя. Пора выводить тебя на чистую воду.
— Никому я не лгала, в отличие от некоторых. И не я, а ты побежал к своей очередной кошке. Поплакаться, как же тяжело ему живется.
От возмущения Светик подбросило на кровати. Вернув телу вертикальное положение, она в ярости уткнулась прямо в нос ненавистному кошаку. Отчаянно жестикулируя руками, она выплескивала на него всю накопившуюся годами обиду. Тот, опешив от такой наглости на мгновение подвис, и сделал попытку отодвинуться от разъяренной кошки. Плохо понимая, как можно что-то обсуждать в таком положении, то есть с расплющенным носом и глазами, собранных в кучу. Но освободить свой нос от такого давления, ему не дали. Пришлось помогать себе руками. Как оказалось, и эта попытка провалилась начисто. Светик не отодвигалась вообще, заручившись его ушами, в которые вцепилась мертвой хваткой. Единственное что он мог позволить в данной ситуации, это все время повторять.
— Поаккуратнее … еще поаккуратнее, это мои уши. Псф, не дави на нос, ...на нос не дави. Вселенная, только не косоглазие, только не это...
— Ах, не это! – шипела Светик. Рычать она уже не могла, все аргументы её обоснованной злости, подходили к концу, но желание сделать кошаку побольнее всё ещё зашкаливало. – Ты думаешь, мне доставляло удовольствие доказывать этому коллекционеру, что я живая и не картина.
—Я появился сразу, как только разобрался со своим проклятием. Твой папочка по этим закорючкам, большой спец. Кстати, ты строила этому пузатому глазки. Ой, ухо... Не так сильно... нос... Всё нафиг, я ничего не вижу. Невозможно сфокусировать взгляд, если глаза сведены в одной точке, – пытался достучаться до неё Кристан.
––Не старайся. Меня не впечатляют твои комплименты.
––Ты невыносима. Всё о себе родимая, да о себе. Я говорю лишь о том, что мои глаза видят только мою переносицу. Впрочем, она недолго будет помехой. Еще пару раз сплющишь мой нос, и их встреча будет не минуема. Да, чтоб тебя, а! Не дави на нос, … уши не трогай, … моя голова, – безнадежно уговаривал он злющую презлющую Светик.
—Ты хоть представляешь, какой это стресс, улетать в бездну? Она, между прочим, эта бездна … холоднючая.
— Напомни мне, пожалуйста, когда это я подписывался выручать тебя из подстроенных мною ловушек. Тыдыщь... у тебя же две руки? Откуда взялась третья? Сколько можно хвататься за мои волосы? Они короткие... волосы. Я спрашиваю, откуда взялась третья?
Подперев голову рукой, Шартик с обреченным видом наблюдал за этим безобразием. Транг тоже не посчитал нужным влезать в разборки. Ощерив пасть, он сделал шаг назад. Ему оставалось всего ничего и он окажется за порогом каюты.
— Вот, как дети. Честное слово, – засопел угрюмо прорицатель. – И так всегда. Не выслушают друг друга, не посочувствуют. Сразу в горло друг другу метят.
— И я о том, же, – живо подхватил Транг. – Совсем ожиданием замучился. Так хочется узнать. Что же такого, из ряда вон выходящего произошло между ними, что уничтожение академии стало делом чести?
— Тут ты не прав. Светик здесь не причем. Разрушителем стал Кристан, но впервые не взял на себя вину, – поправил Шартик, причем лицо скривил не хуже самого Транга до этого.
––Ну, всё? Успокоилась?–- Кристан стоял чуть в стороне от Светик и приводил себя в порядок. Попутно проверяя всё ли у него на месте. Волосы на голове остались, это точно. Раз болят, и рука ощущает всё ту же густоту, значит там не всё так страшно. На счет носа был не уверен, он ощущался как одна большая лепешка. Но при осторожном прощупывании оказался на месте и без особых изменений. А вот глаза порадовали, смотрят во все стороны одновременно. Радостно, легко. Ну, слава вселенной. Всё, как всегда. Ничего не изменилось.