Поэтому он не стал пререкаться:
- Да, извините, я всё понял…
- То-то же! А ты там чего кукарекаешь, кудрявый? На нарах будешь кукарекать! Быстро иди сюда, пионер! – Петрович входил в раж.
Шурка, не разобравшись в ситуации, послал старшину куда подальше. О чём тотчас же горько пожалел. Заскочивший в тамбур, золотозубый здоровяк с размаху выдал ему «леща». Земля закачалась у парня под ногами, в ушах зазвенело. Шурка упал, крепко стукнувшись головой о переборку. Жалобно звякнула выпавшая из рук гитара. Бабы на перроне разом замолкли.
Петрович наклонился, со знанием дела осмотрел закатившего глаза Шурку и деловито кивнул подручным:
- Забрать его. А ты чего смотришь, как телок? Ну-ка, взял быстро багаж, и в машину – шагом марш!
Васька послушно схватил сумки, но еле-еле оторвал их от земли. Сразу же стало ясно, что весь багаж ему не осилить.
- Дистрофик! – презрительно сплюнул Петрович, - Алексей, а ну, помоги студенту!
Так и отправились к машине. Обездвиженного Шурку тащил за шиворот здоровяк Федя. Следом, шатаясь, волочил огромный баул Васька, за ним шагал рыжий Лёша, с сумкой поменьше. Замыкал шествие Петрович - грозно пошевеливая усами, с гитарой в руках. Тётки, теперь уже одобрительно, загомонили.
Только лишь стоящая в стороне баба - неопределённого возраста, облачённая в болоньевую куртку и сапоги-дутыши – посочувствовала парням.
Она почесала заросший жёстким волосом подбородок, глубоко затянулась папиросой и, щуря глаза, произнесла сиплым голосом:
- Приняли соколиков….
До вытрезвителя долетели мигом. В спецмедучреждении нарушителей заставили раздеться до трусов и уложили отдыхать на железные койки, заправленные казённым штампованным бельём. Практиканты мирно уснули.
Милиционерам же было не до отдыха. Алексей с Федей тщательно обыскали сумки и вывернули все карманы. Гитару, документы, очки – в сторону! Денег набралось – девяносто восемь рублей, тридцать четыре копейки.
- Что делать будем? – спросил Алексей, глядя на Петровича.
Усатый, в свою очередь, кивнул на старшего лейтенанта. За долгое время службы во внутренних органах Петрович уяснил для себя важную истину: дружба дружбой - но субординацию соблюдай!
- Тут есть постарше меня, по званию. Николаич, командуй!
Начальник вытрезвителя задумчиво погладил звёздочки на погоне:
- Пожалуй, заберём всё, да и разделим на четверых. Медик не в теме.
- Нет, Сергей Николаевич, так нельзя. За услуги медвытрезвителя с них полагается по двадцать рублей, ведь так? - Петрович стал загибать пальцы.
- Да, но это не наша головная боль. Пусть платят потом сами, - беспечно махнул рукой «старший по званию».
- Так не надо, пацаны-то молодые, зелёные. Вдруг поплачутся родителям, или директору своему? А те, не дай Бог, жалобу накатают на нас…. Я полагаю, за вытрезвитель надо вычесть из этих денег, да оставить им немного, совсем чуть-чуть. Тогда никакая гнида нас ни в чём не заподозрит! – старшина стукнул кулаком по столу.
- Перестраховщик ты, Петрович. Всё мудришь, следы заметаешь. Чего боишься? Ну, да ладно, - нехотя согласился старший лейтенант, - сколько оставим студентам?
- Прикидывай, Николаич. Судя по документам, их училище находится в Петровском. Это – райцентр, пятьдесят километров отсюда. Билет туда – рупь с копейками. Вот трёшку с мелочью им и оставим, чтоб было на что доехать. И волки сыты, и овцы целы, - Петрович разгладил усы.
- Девяносто восемь минус сорок три.… Пятьдесят пять в остатке. Предлагаю по червонцу на рыло, а пятнадцать – на пиво! – закрыл вопрос старлей.
Предложение было принято. Так и решили – по справедливости.
Старший лейтенант захлопнул книжку, посмотрел на часы. Ого, уже четвёртый час! Пора гостей выпроваживать. Он пнул по ноге сопящего Федьку. Здоровяк дёрнулся и моментально раскрыл глаза.
- Не спи, замёрзнешь. Иди, поднимай клиентов, хватит им в кроватях нежиться. Только, смотри там, поаккуратней!
Золотозубый кивнул, зевая во весь рот. Он поднялся, схватил связку ключей и отправился будить "пассажиров".
- Эй, подъём, студенты! Ишь, разоспались! Тут вам не пионерлагерь! Ну-ка, быстренько, быстренько поднимаемся! – младший сержант бесцеремонно стянул одеяла на пол и затряс кровати так, что оба парня вывалились из них.
Васька хлопал глазами, ничего не понимая со сна. Где он? А, да, вспомнил. Вот же не повезло, попались на вокзале…
- Встали, встали! Вперёд! Выходи! Налево, твою мать! Ещё раз налево! Сидеть! Николаич, кажется, уже проспались, можно выпускать, гы! - оскалился золотозубый. Он напоминал царского жандарма из революционных фильмов.