Девушку выдержала паузу. Отсутствие реакции оказалось красноречивее любых слов. Но она решила повторить попытку.
— Пойми правильно, ладно? Прежде ты не проявлял желание вырвать подлокотники кресла, находясь в воздухе. И тут такая неожиданность. Почему?
— Турбулентность и тряска, — сказал в ответ мужчина, через силу выдавливая из себя ухмылку и слова. — Неожиданно. Боязнь не скрыть в неожиданных ситуациях. А сейчас меня трясёт.
Внутри салона пассажиров ещё пару раз качнуло. Пальцы напряглись сильнее, мужчина зажмурился. После минутой паузы, не поворачиваясь к Анне, он продолжил:
— Меня сильно трясёт. В металлической трубе с крыльями на высоте одиннадцати тысяч метров. Мозг отказывается считать происходящее приемлемым. Я совсем не против каждого метра по отдельности. Но все они вместе, с воздушными ямами — это провал.
— Понимаю, многое навалилось, — сказала в ответ Анна, кивнув. — Я тоже переживаю, несмотря на упрямую статистику в пользу полётов. Обычные дороги с обычными ямами намного опасней. А здесь мы вместе, выше облаков, где всегда чистое небо и так мало людей над головой. Дышится ненамного легче, но удобно же. А ещё эти ночные города, скопления искр под крылом самолёта. Песня, одним словом. Может послушаешь или посмотришь что-то?
— Хорошая попытка, — тем же напряжённым голосом произнёс мужчина, выдавливая слово за словом. — Иррационального простого человеческого страха во мне много. Предостаточно.
Он открыл глаза. Зрачки от страха увеличились. Речь и движения оставались резкими и порывистыми.
— Современные системы ошибаются. Со всеми мерами безопасности могут ошибаться. С плачевными результатами. Могу представить. Вспышка, резкая боль и только доли секунды — мы даже не поймём, что случилось. В хвосте есть шанс на секунду, что не сильно лучше.
Спутница протёрла одной рукой другую. Она с осторожностью погладила мужчину и спросила:
— И как ты обычно справляешься с ярой паранойей? Ну, знаешь, все эти нервные мысли не проступают на поверхность в обычные дни. Расскажи секрет использования тихого омута.
— Никакой нечисти, только множество внутренних опор, — уже спокойнее ответил он. — Моя семья, ты, моя работа, тихие вечера, послужной список — всего понемногу. Рациональный подход. Исключаю проблемы, переключаю внимание. Различные инструменты, вроде тридцати двух зубов. Если одна часть расшаталась, то остальные принимают на себя нагрузку. Ты это даже не замечала в подавляющем большинстве случаев. Такая защита работает всегда…
— Почти всегда, — перебила его Анна, почувствовав усиление тряски и дрожи в голосе. — Сегодня занавес сорвало. Чёрт с ним, случаются тотальные неудачи. Могли обсудить их раньше. С чем скрытым я ещё не встречалась в совместной жизни?
— Думаю, я не менял серьёзно основные конструкции, — вытирая пот со лба, ответил мужчина. — Ничего важного. Я не требовал перемен, не старался кардинально изменить жизнь. Ну, направление. Раз и так идёт своим чередом. Без изменений достаточно проблем. Остались детские страхи и комплексы, не более.
Шум в салоне держался, но никто не спешил покидать кресла. Только в хвосте и у штор стояла пара человек, настолько же подверженных общей нервозности. Застывшие маски улыбок бортпроводниц не помогали снимать напряжение. Ни у кого день не обещал закончиться легко и быстро. Постоянное предупреждение о необходимости оставаться на своих местах с пристёгнутыми ремнями объясняло повисшее напряжение лучше любой статистики. Девушка подумала, что спёртый воздух, вода в одноразовой посуде и замкнутое помещение давят на человека. На каждого напирает ворох неприятного, заставляя забыть о доступности и удобстве полётов. Транспорт в экономичных условиях превращался в пытку, трата денег на наслаждение полётом попахивала безумством. Безысходность положения не оставляла особых вариантов.
— Тряска почти утихла, — сказала Анна, поглаживая по руке спутника, — попробуй подремать. Даже если не удастся заснуть, время пробежит быстрее.
— Хорошо, — выдохнул он. — Не дождусь прогулки по твёрдой земле. Без спёртых пространств, без багажа и без конкретной цели. Какие сейчас у тебя планы? Составишь мне компанию?
Мимо мелькнула форма бортпроводницы. Анна помотала головой, размяла шею и ответила: