— Такое, что я смогу убедить Совет дать тебе должность преподавателя в анклаве. Они послушают меня, а если нет — то тебе к На’ви. Они всегда тебе рады, и примут, в случае чего… — и Энио вновь улыбнулась, широко и очень радостно. — Но этого не случится. Потому что я бы хотела доверить тебе роль инструктора. Фехтование, теория… что хочешь?
— Я не джедай, — процедила Асока, и Энио кивнула.
— Нет. Но ты — одна из лучших. И именно поэтому тебе, — Скайуокер ткнула пальцем прямо в грудь Асоки, — я готова доверить этих малышей. Ты же знаешь, как я их люблю… и как люблю тебя, милая.
Тано молча взглянула на Энио. Она улыбалась ласково — нет, гораздо больше, чем ласково. Такую улыбку, полную неиссякаемой ободряющей силы, удается встретить четыре, ну — пять раз в жизни. Какое-то мгновение она, кажется, вбирает в себя всю полноту внешнего мира, потом, словно повинуясь неотвратимому выбору, сосредоточивается на вас. И вы чувствуете, что вас понимают ровно настолько, насколько вам угодно быть понятым, верят в вас в той мере, в какой вы в себя верите сами, и безусловно видят вас именно таким, каким вы больше всего хотели бы казаться. Асока тяжело вздохнула и положила голову на плечо Скайуокер. Рука последней легла на плечи тогруты.
— Я совершенно не понимаю, что мне делать, — прошептала Асока. — Я любила Рекса, и до сих пор люблю его… но мне кажется, что вся моя жизнь и всё то, что мы вместе построили… попросту рухнуло из-за меня. Ничего уже нет, понимаешь?
— Понимаю. Ты разбита, устала и вышла из колеи. Но поверь мне, всё будет хорошо, Шпилька, — Асока улыбнулась, услышав давно забытое прозвище. — Вы с Рексом останетесь чудесными друзьями, у вас будет расти прекрасный сын. А ты встретишь мужчину, который будет любить тебя больше жизни, и ты будешь любить его в той же мере… только запасись терпением, дорогая.
Асока кивнула, и закрыла глаза. Нужно успокоится, верно. Ведь, прощаясь с Рексом, а может, и весь последний месяц, она действительно была не в себе. Но тот отрезок её жизни закончился, ушёл безвозвратно. Он не канул в Лету, но теперь теплиться в её сердце. Хоть и разбитом, но ещё бьющемся.
«Я обещаю тебе, дорогая», — сказала она самой себе. — «Ты ещё будешь счастлива. Снова».
***
— По идее, занятия уже должны были закончиться, — Энио сложила руки в козырёк, стоя под палящим солнцем. Асока хмыкнула в ответ, скрестив руки на груди. — Представь себе: двое взрослых на семнадцать детей!
Когда они заметили неподалёку от себя ораву шумных детишек, сердце Асоки почему-то ёкнуло. Она почувствовала два очень знакомых источника Силы, один из которых принадлежал…
— Мама! Мама, мама!
От толпы детей отделился один мальчик, изо всех ног бежавший к Асоке. Она сразу поняла: это её сынок, её мальчик!
— Джек!
Она подхватила его на руки, закружила, прижимая к себе. Она ткнулась носом в его затылочек, весь в невесомом белом пушке, обнюхивая, словно кошка. Его кожа и кудрявые волосы пахли так же, как раньше — мылом и сахаром. Это был её сын, её родная кровь. В груди резко потеплело, и Асока тихо застонала от счастья.
— Сыночек мой…
— Мама, я так скучал! Вот та-а-ак! — Джек раскинул ручки в стороны, словно бы показывая, как любит мать. Тано улыбнулась сыну и поцеловала его в лоб. — Ты в гости, мамочка?
— Нет, малыш. Я теперь буду с тобой, — шепнула женщина на ухо своему чаду. — И никуда не уйду…
— Здравствуй, Асока.
Приятный баритон, послышавшийся сверху, тут же привлёк внимание Асоки, от чего та резко запрокинула голову. И что же она увидела?
Перед ней стоял Джейден Скайуокер, высокий мужчина необыкновенной красоты, чьи длинные тёмно-каштановые волосы были собраны в хвост на затылке, а небесно-голубые глаза сверкали на солнце. Асока сглотнула; дыхание почему-то спёрло. Из всех троих Скайуокеров Джейден был самым старшим, самым сдержанным и, возможно, самым красивым. Он обладал аристократической бледностью лица и кожи, которая покрылась мелкими капельками пота на его лбу и шее. Одет Скайуокер был просто: белые рубашка и штаны, от колена до стопы скрытые лёгкими сапогами.
— Энио, — Джейден уважительно и немного весело кивнул сестре. Она наклонила голову набок, как птичка.
— Как сегодня прошло занятие? Кит не жаловался на обилие шума?
— Всё было замечательно, — мужчина говорил с Энио, но смотрел на Асоку. Затем положил руку на плечо Тано. — Рад видеть тебя. Что ты здесь делаешь?
— Я… — начала было Асока, но Энио прервала её.
— Джек, ты не опоздаешь на обед? — мальчик кивнул и посмотрел на мать. Асока со вздохом опустила его на землю. — Давай, дружок, беги. Сегодня будет суп. Тот, что тебе нравится, — Энио подмигнула Джеку и тот пустился по направлению к столовой, догоняя друзей. Взрослые посмотрели вслед мальчику, а когда он скрылся в здании, Энио тут же сменила тон на серьёзный. — Не спеши пока говорить ему. Подожди до вечера. Тогда всё спокойно объяснишь.
— Конечно, — кивнула Асока. Джейден недоверчиво скрестил руки на груди.
— Что произошло, Асока? — его участливый тон заставил Тано чуть дрогнуть. Энио же, тяжело вздыхая, кивнула брату и подруге, направившись туда же, куда ранее побежал сын Асоки. Затем Джейден и Тано переглянулись — во взгляде мужчины читался подлинный интерес. Тогрута вздохнула, прикрыв глаза, и принялась массировать кисти.
— Мы с Рексом… разошлись.
— Оу… ясно, — Скайуокер замялся. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно, — честно призналась Асока, подбирая подол платья. Они неторопливым шагом отправились к остальным обедающим. Воцарилось молчание, и Асока приложила руку ко лбу. — Прости. Мне сейчас… очень плохо.
— Ты на эмоциях…
— И это тоже, — ухмыльнулась Тано. — Меня тошнит. И голова трещит как…
— Вот что я тебе посоветую, — Джейден мягко придержал Асоку за руку. — Иди к себе и хорошенько отдохни. Если к вечеру тебе станет лучше — приходи к ужину.
— Заботливый, как всегда, — она слегка сжала руку мужчины. — Спасибо.
Она ещё раз улыбнулась напоследок и побрела в свою комнату, провожаемая взглядом Джейдена.
***
— Эй, — Асока подняла взгляд: в дверном проёме стояла Энио. — Как себя чувствуешь?
Тано села в постели и принялась растирать онемевшую шею. Она пролежала в кровати в позе эмбриона целый день, страдая и корчась от боли в животе. Её жутко тошнило, а к четырём часам по местному времени началась рвота. Благо, под кроватью нашёлся огромный таз, который сейчас стоял за кроватью. Энио прошлась вглубь комнаты и поморщилась, увидев содержимое таза.
— От чего тебя так тошнит? Ты же даже не обедала, — Скайуокер присела рядом с Асокой на кровать и прикоснулась к лбу подруги. — Как давно…
— Энио, прошу! Мне сейчас очень плохо! И я не только о душевном состоянии, — простонала Тано, откидываясь на подушку. Живот вдруг скрутило в новом приступе, и женщина резко села. К счастью, таз был как раз перед ней.
— Ну и дела, подруга… — пробормотала Энио. Скривившись, она отставила таз в сторону и пристальным взглядом посмотрела на Асоку. — Как долго ты петляла, говоришь?
— Десять дней, — фыркнула Тано, и Скайуокер задумчиво хмыкнула.
— Завтра пойдём к Грейс. Мне кажется, ты о чём-то не знаешь.
— Я не хочу нагружать доктора Огустин. К тому же…
— Чш-ш-ш! — Энио легка тряхнула левой кистью, собирая пальцы вместе. — Не спорь со мной. Просто… у меня есть предположения, но пока рано их озвучивать.
Асока покачала головой. Вдруг дверь открылась, и в комнату вошёл Джексон. Вид у мальчика был усталый, но счастливый. Он подошёл к матери, забрался на кровать и обнял Асоку за талию. Энио одобрительно кивнула и, легко чмокнув старшую Тано в щеку, вышла из спальни, не забыв перед этим потрепать Джека по голове. Когда дверь за ней закрылась, Асока взглянула на сына.
— Что случилось, Джек?
— Мамочка, — он вдруг серьёзно посмотрел на неё. — А где папа? Почему он не приехал?