– Интересное вы затеяли мероприятие.
– Да! – вдохновенно сказала Анфиса. – И я рада, что вы нам поможете.
– Придется покопаться в старых архивах. Как я понимаю свою задачу – нужно найти карты того времени, которые подробно бы описывали ваш будущий маршрут. И все нужно было сделать, как говорят студенты, еще вчера…
– Да. Время поджимает. Надеюсь, мы все рассчитали правильно, но вдруг… в таких случаях ничего нельзя знать наверняка, – сказала Анфиса.
– Это правда…
– Рада, что вы с нами будете сотрудничать…
Картограф, которого звали Генрих Викторович, бросил на нее взгляд, как бы предупреждая: «Нужно быть умеренными оптимистами».
Согласна, мысленно сказала про себя Анфиса.
Они расстались с Ямпольским вполне довольные друг другом. Потом Анфиса поехала к Герману Рустемовичу в гостиницу, где он остановился. Салаев принял ее в холле. Герман находился в Питере по своим делам. Экспедиция по следам Барченко, можно сказать, была его хобби. Но свои деловые проекты он не забывал, поэтому ему приходилось разрываться между своими двумя ипостасями: бизнесмена и исследователя-энтузиаста. В холле Анфиса утопала в мягком сливочно-белом кресле и смотрела на аквариум с рыбками. Когда она насчитала пятнадцать рыбок, перед ней вырос Салаев.
– Добрый день, – сказал он, усаживаясь напротив.
– Добрый день, Герман Рустемович. Вот прилетела сюда по делам и решила встретиться с вами.
Она давала краткий отчет по сделанному, когда поймала его отсутствующий взгляд. Пару раз он демонстративно посмотрел на часы.
– Вы торопитесь?
– Да, у меня запланирована одна встреча, – подтвердил он. – Боюсь, что не могу уделить вам много времени.
Анфиса внимательно посмотрела на Германа. Это был по-своему привлекательный мужчина сорока с лишним лет, крепкого телосложения, лицо с чуть раскосыми скулами… Внимательные карие глаза, которые в любой момент готовы вспыхнуть гневом. Герман мгновенно приходил в ярость, но также легко и остывал. Прощал ли он своих обидчиков, никто не знал, ведь он мог таить свои чувства до тех пор, когда представится удобный случай для мести…
Когда Герман пришел в их фонд, он стал не то чтобы ухаживать за Анфисой – для этого он был слишком высокого о себе мнения, – но оказывать ей недвусмысленные знаки внимания, намереваясь сделать ее своей любовницей. Впрочем, Анфиса подозревала, что Герман оказывает такие знаки внимания всем девушкам, которые встречались ему на пути… Просто ради мужского спортивного интереса. И вдруг! Он фактически обрывает разговор! Такого за все время работы с Германом еще не случалось. Анфиса сдвинула брови.
– Хорошо, если у вас еще есть вопросы, я готова их обсудить.
– Вопросов нет, – перебил ее Салаев, заметно нервничая.
Анфиса еще раз внимательно посмотрела на него: таким она Германа еще не видела. Он всегда был спокоен и невозмутим. Теперь же с него словно спала маска… На лбу мужчины выступили капли пота.
Однако!
Герман нервничает, с чего бы? Анфисе это в диковинку, и она смотрит на Германа пристально. В упор. А он явно хочет избавиться от нее.
– Ну так что? – и он демонстративно встает с кресла. – Спасибо за визит, Анфиса Николаевна. Хотя он был совсем необязательным. Мы все могли обговорить по телефону.
И зачем ты сюда приперлась, явно сигналил его взгляд… Только не говори, что хотела меня увидеть, я же помню, как ты меня аккуратно отшила. А ведь могли приятно провести время. И не верю я, что ты вся такая недоступная. И чего только ломалась? Целку из себя строила.
Ну ты не очень-то, в ответ просигналила ему взглядом Анфиса. Руки того… то есть мысли не распускай… С каждым, кто имеет на меня виды, я спать не собираюсь, и вообще я не обязана отчитываться вам, Герман Рустемович, почему я вас отшила. Не сошлись группой крови, как говорила одна моя давняя знакомая.
Какой еще группой крови?
Это всего лишь оборот речи…
Анфисе кажется, что между ними идет этот безмолвный разговор, и по мере его продолжения Герман Рустемович хмурится все больше.