Во рту остался вкус поцелуя, а вокруг летает запах наших тел, смешиваясь с лучами солнца. Жена устало улыбается, нежась в моих руках. В другой комнате спит дочь.
— Я никуда не уйду, — отвечаю я, протягивая руку, чтобы коснуться щеки жены. — И мы попробуем вместе склеить наши разбитые мечты.
========== Эпилог ==========
Прошел почти месяц с тех пор, как в наш Дистрикт пришли холода. Температура резко упала так, что легко обморозиться, даже не заметив этого. Если выйти из дома, щиплет нос, а холодный воздух обжигает легкие. Постоянно дует сильный ветер и поднимает с сугробов снежные вихри. В этом году зима хоть и обещает быть суровой, но это никак не мешает нашему праздничному настроению.
Еще неделю назад мы с детьми начали готовиться к Рождеству. В нашем доме царит тепло и уют, комнаты украшены мишурой, с высоких потолков свисает серебристый дождик, а на камине скоро появятся красные мешочки с вышитыми на них именами, в которых будут лежать подарки для детей…
Дети. Как долго я мечтал о них. И как легко мог потерять эту мечту… эту радость.
Мотаю головой, пытаясь отогнать дурные мысли, и улыбаюсь. Все в прошлом. Вера в светлое будущее не должна покидать наши сердца. Мы с женой поклялись не говорить о прошлом. Все слезы выплаканы, все воспоминания записаны в книгу памяти и хранятся на узкой полке в кабинете рядом с фотографиями, на которых запечатлены новые моменты нашей жизни… полной радости и счастья.
Достаю из стола краски, что подарила мне на день рождения Энни, и отношу детям, предлагая им разукрасить стекла окон в тон волшебному празднику. Они радуются моей задумке и уже спустя полчаса, залазят на табуретки и старательно выводят незамысловатые рисунки своими маленькими ручками. Но, как и полагается, не обходится без строгого взгляда жены, когда, вернувшись с города, она видит, что не только стекла, но и одежда, стены и сами дети испачканы. Никогда не мог отказать своим малышам в их проказах. Из Китнисс получилась заботливая мать, но их воспитанием она занимается более ответственно, чем я. И чтобы искупить свою вину, нам с детьми приходится испечь пирог для мамы, после того, как пестрые следы проказников отмыты и все приобретает надлежащий вид.
Теперь яркий лунный свет пробивается сквозь прикрытые шторами окна, украшенные синими снежинками, разноцветными шариками и желтыми звездочками. Все эти рисунки прекрасно сочетаются с инеем, покрывающим стекла окон. На подоконнике с обеих сторон красуются сугробы: с внешней стороны снежные, а с внутренней причудливые ватные, посыпанные серебристыми блестками.
Пока дети спят, Китнисс ведет меня в лес и показывает чудесную пушистую елку, которую я притаскиваю в наш дом на праздник малышам. Проснувшись утром и спустившись в гостиную из своих спален, они приходят в полный восторг! Зато Лютик поначалу очень враждебно относится к нашей зимней гостье. Он даже несколько раз пытается уронить ее на пол и оторвать как можно больше веток, но позже смиряется с ее присутствием и относится к ней с безразличием.
Сегодня с самого утра в доме суета. Последние приготовления к торжеству.
Китнисс наводит порядок в комнатах, а в мои обязанности входит сделать украшения на елку и праздничный ужин. Рассаживаю детей вокруг столика в гостиной и рассказываю кому и что необходимо сделать, чтобы все было закончено в час. Весь день мы занимаемся разукрашиванием елочных игрушек, прикупив заранее все необходимое. На столе творческий беспорядок, а в руках кисти и ножницы. Маленькому Эрику мы доверили вырезать из цветного картона фигурки, позже склеивая их и превращая в объемные, а Мелисса помогает мне украшать узорами стеклянные шарики.
— Я тоже хочу разукрашивать шарики, — с ноткой обиды и в то же время восхищения произнес Эрик, наблюдая за нами, когда последний лист бумаги в его ручках приобретает необходимую нам форму.
Смотрю на своего грустного сына. Его серые глаза наблюдают, то за нами, то умоляюще смотрят на игрушки.
— Ты еще маленький для этого, — деловито отвечает ему Мелисса, наигранно вздыхая и вращая в руке игрушку, украшенную ее рукой, будто поддразнивая.
— Я так мечтал, чтобы и мне разрешили… Ну хотя бы один… — опуская глаза и застенчиво ковыряя пальчиком край стола, из-под которого едва выглядывает голова малыша, произносит он.
За своей спиной слышу приближающиеся шаги и оборачиваюсь.
— Ну порадуйте вы его. Не будьте такими жадинами, — улыбаясь, говорит Китнисс, проходя мимо нас в сторону прихожей.
От поддерживающих его маминых слов, малыш ерзает на месте, предвкушая исполнение желания.
Усмехаюсь и позволяю сыну выбрать игрушку и цвета, которыми бы ему хотелось украсить нашу рождественскую елку.
Наблюдаю за тем, как радостно блестят глаза сына. Он еще маленький, но жена говорит, что он очень похож на меня. Не знаю так ли это, но зато в характере Мелиссы я все больше начинаю замечать отражение сильной и независимой Китнисс.
— Только осторожней. Шарик очень хрупкий и может разбиться, — шепчу я Эрику на ушко, подсаживаясь рядом и помогая взять игрушку поудобней.
От радости и доверенной ответственности, у него дрожат ручки, и он учащенно сопит, искренне стараясь сделать все правильно и не разочаровать. Дочь с ревностью наблюдает за нами, но молчит, демонстрируя брату, что в состоянии все сделать сама.
Эрик, боясь сильно сжать шарик, несмело держит его рукой и аккуратно выводит рисунок, серьезно сдвинув брови. И когда наш пестрый цветок готов, бережно забирает его из моих рук и, осторожно встав с места, идет показывать маме свое творение, а вернувшись обратно, откладывает его отдельно, чтобы позже лично повесить на елку.
Когда наконец все украшения готовы, иду заниматься ужином, в то время как мое любимое семейство, под руководством Китнисс, развешивает украшения на елку. Мне удается лишь изредка украдкой подглядеть за ними из кухни.
С готовкой покончено. Последнее блюдо допекается в духовке, а часы показывают девять. Звоню нашему бывшему ментору и зову его на праздник.
Спустя минут пятнадцать детишки радостно бегут встречать Хеймитча, когда раздается шум открывающейся двери и с порога слышны ворчания нашего старого наставника.
Никогда не думал, что наш ментор сможет поладить, как он выражается, с писклявыми и шумными существами. Однако дети без ума от его рассказов и шуток, а ментора, кажется, давно забавляет их задиристый смех и восторженные визги.
Хеймитч стал частью семьи, и ни один наш праздник не обходится без его участия. Это стало маленькой традицией.
Все в сборе. Хеймитч помогает мне вынести стол в гостиную, а супруга раскладывает еду по тарелкам и заваривает чай. Для малышей мы приготовили горячий шоколад, а у нашего старого друга, заранее припасенные, более крепкие напитки.
За ужином наблюдаю за оживленными детьми и пытаюсь подключиться к увлекательным рассказам ментора.
Иногда встречаюсь взглядом с восхищенными глазами жены. Она так же, как и я, упивается тихими радостями спокойной мирной жизни, которую мы с таким трудом смогли восстановить из руин общего прошлого.
Много позже, Хеймитч, улыбаясь и забирая с собой звенящие в кульке презенты, отправляется домой, пожелав нам счастливого Рождества, а дети укладываются в кровати, не выпуская из рук подарки, врученные им за ужином.
В доме тишина и спокойствие. Елка в углу лениво мерцает разноцветными тусклыми фонариками.
Мы с Китнисс устраиваемся у огня, укрываясь теплым пледом, и отдыхаем после волнующего шумного вечера.
Должно быть это судьба… а быть может исполнение праздничного желания…
Любимая жена, которою можно коснуться рукой. Ее мягкая улыбка, подаренная лишь мне, и ее волшебные чары, которым невозможно сопротивляться.
Сплошная сказка, наполняющая счастьем, о котором я не мог раньше даже мечтать.
Все, кого я люблю, рядом, а радость наших детей доставляет особое удовольствие и является чудесным дополнением к общему волшебству.