— Так и думал, — Чиж снова откинулся назад. — Слушай, Вунгур, мне вовсе не нужны ни ссоры, ни конфликты, ни, боже упаси, драки. Так что опций у нас с тобой здесь две. Первая: ты поднимаешься назад наверх, просиживаешь остаток ночи у камина, или чем ты там занимаешься на побегушках у хозяина, а я спокойно досыпаю, а утром — исчезаю, словно меня никогда здесь и не было. Или же, если ты так настроен на драку… — Чиж вздохнул и показательно дёрнул пистолетом. — Итак, что скажешь?
Грайдец тихо порычал, но сделать ничего не сделал. Чиж терпеливо смотрел на собеседника — пока на лестнице не появилась новая фигура в сопровождении лёгкого потрескивания и жужжания.
— Тебе в с-с-самом деле с-с-стоит убратьс-с-ся, Вертлявый Чиж, — разнёсся по подвалу высокий шипящий голос.
Таким же быстрым движением Чиж выхватил второй пистолет — дуло обратилось к спустившемуся экбену. Тот, однако, уже поднял руки, и вокруг них плясали магические искорки.
— Даже не думай, — произнёс он. — Я уж-ж-же подготовил з-з-заклинание. Любое неос-с-сторож-ж-жное движ-ж-жение — и ты труп.
— Что ж, раз мы перешли на такой формат общения — я готов! — Чиж пожал плечами. — Мне достаточно лишь нажать курок, даже колдовать не надо!
— Не глупи, человек, — фыркнул альт. — Я — маг С-с-старшей рас-с-сы, ты — с-с-смертный. Принцип не дас-с-ст тебе с-с-столь легко рас-с-справитьс-с-ся с-с-со мной.
— Возможно, ты более искусен в магии, но едва ли настолько, чтобы стать вовсе неуязвимым для такого неискушённого в этом тонком искусстве, как я, — хмыкнул Чиж. — К тому же, я слыхал, Принцип прямое попадание в голову совсем не проглатывает. Несмотря ни на какие заклинания.
Снова зарычал грайдец. Чиж не шелохнулся. Экбен сощурился.
— Много кто говорит, что ты полагаеш-ш-шься на с-с-свою удачу, Чиж-Балабол. Что ж-ж-ж, ис-с-спытай её ещ-щ-щё раз! Но ш-ш-што ты будеш-ш-шь делать дальш-ш-ше? Ш-ш-што ты будеш-ш-шь делать с охранниками и моими слугами, которые бросятся мс-с-стить за гос-с-сподина? Ш-ш-што с-с-сделаеш-ш-шь с цепными пс-с-сами Рорка, которые будут гонять наруш-ш-шителя порядков по вс-с-сей С-с-сходке? Ш-ш-што ты, наконец, будеш-ш-шь делать с-с-со С-с-сходкой — любое прес-с-ступление против члена С-с-сходки карается с-с-смертью?
Повисло глухое молчание. Наконец Чиж облизнул губы и, крутанув, убрал пистолеты.
— Что ж, справедливое замечание…
— Именно!..
— …которое, однако, ничегошеньки не разъясняет по поводу моего спешного выселения.
Руки экбен по-прежнему не опустил, а боевое заклятие не снял.
— Время, которое ты оплатил, ис-с-стекло.
По лицу Чижа кратко, словно рябь, пробежала судорога.
— Я оплатил эту ночь!
— Ты долж-ж-жен быть благодарен, ш-ш-што з-з-за твои грош-ш-ши я вообщ-щ-ще тебя пус-с-стил!
— А, ну да. Ведь у тебя сейчас столько постояльцев — яблоку негде упасть!.. — Чиж многозначительно обвёл глазами пустой подвал. Экбен зашипел, как кот.
— Я не з-з-занимаюс-с-сь благотворительнос-с-стью, — бросил он. — Конечно, ты вс-с-сегда мож-ж-жешь оплатить с-с-себе мес-с-сто, ес-с-сли примкнёшь к моей банде, — экбен улыбнулся, обнажив клыки. — Мне пригодитс-с-ся вор.
— Я не вор, я разбойник! — гордо поднял голову Чиж. — И я работаю один, благодарю покорно!
— Так и думал, — усмехнулся экбен. — С-с-собирай свои пож-ж-житки — и выметайс-с-ся!
Чиж, сохраняя на губах усмешку, спрыгнул с гамака. Он надел плащ, поднял с пола наплечный ремень со множеством мелких сумочек и каких-то чехлов, и надел его через плечо.
— Ах да, — фыркнул экбен. — Я забыл, что у дос-с-стос-с-славных одиноких раз-з-збойников имущ-щ-щества меньш-ш-ше, чем у с-с-самого бедного из моих с-с-слуг…
— Да уж, ты не любитель вежливо пообщаться с клиентом, нет? — тут же нашёлся Чиж.
— Нет, ес-с-сли он с-с-смертный, — экбен презрительно скривил губы. — Ос-с-собенно ес-с-сли он не член С-с-сходки. Прочь!
Грайдец, оказавшийся уже за спиной Чижа, толкнул его — впрочем, не очень сильно. Чиж одёрнул длинные полы плаща.
— Счастливо оставаться! Пусть вам и дальше удаётся грабить бедных разбойников!..
— Выс-с-стави его, Вунгур, — прошипел экбен. Грайдец ухватил Чижа за плечо, в этот раз более настойчиво. Тот ловко увернулся, но принялся подниматься по лестнице. Уже скоро он оказался на морозном воздухе, открытый пронизывающему ветру.
— Всего тебе хорошего, Вунгур!
Грайдец угрюмо что-то проворчал и захлопнул дверь. Чиж остался на улице один.
«Великолепие,» — мрачно подумал он.
Он поднял лицо и посмотрел на холодное звёздное небо. Когда-то, только попав в Рейбор, он не уставал удивляться тому, насколько многообразным, и в то же время в чём-то похожим было ночное небо бесчисленных миров. Сейчас, однако, ему было вовсе не до романтики.