Он не мог сказать ей, что сегодня вечером из-за нее ему предстоит «разборка» с обидчиками, из-за которой все радужные планы на будущее будут перечеркнуты одним росчерком пера следователя, который заведет на него уголовное дело.
Последовала неловкая пауза, после которой Любовь Николаевна поинтересовалась:
— Как тебя зовут?
— Николаем, по батюшке Сергеевичем, — остывая, пробурчал он ей.
— Николай Сергеевич, я тебе благодарна за участие ко мне от всего сердца. Никогда не жалей доброты, которую к кому-то ты проявил. Я рада, что злой рок таким оригинальным способом познакомил меня с хорошим человеком. — Она внимательно посмотрела своими плутовскими глазами ему в лицо.
— Ну вот и договорились, теперь хоть забирай свое оскорбление назад, — довольный складывающейся беседой, смущенно произнес он.
— А я его не слышала.
— Ты прости меня, Любаша, за несдержанность.
Догадалась ли Любовь, что он ей симпатизирует, Жиган не знал, но неожиданно для себя он услышал от нее следующее предложение:
— Мы с тобой сегодня оба не в форме, а поэтому нечего нам светить своими фонарями на танцах. Может быть, пойдем с тобой в столовую и посмотрим видик?
Предложение для Жигана было более чем заманчивым, так как отвечало его интересам, но сегодня ему нельзя было расслабляться. Его ждала грязная, опасная «работа», которую он решил выполнить, несмотря на отсутствие особого желания. Чрезмерно развитые принципы и щепетильность толкали его на преступление. Если бы он был законопослушным человеком, то нового конфликта с хулиганами не искал бы, но воспитанный в ИТК с разными режимами и «учителями», Жиган просто не знал и не хотел допускать другого способа, как отстоять свою честь.
Несмотря на то что Любовь Николаевна ему правилась, а возможно, он успел уже полюбить ее, по не видя будущего в их отношениях, он небрежно ответил на ее предложение:
— Спасибо, Люба, за твое приглашение, но я не могу его принять, так как предпочитаю свое свободное время проводить в одиночестве.
Не ожидавшая отрицательного ответа на ее дружеское предложение Любовь Николаевна, покраснев, сконфуженно сказала, поднимаясь со скамейки:
— Еще раз спасибо вам, Николай Сергеевич, за участие ко мне, до свидания.
Он не успел сказать ей на прощание ни одного слова, как она, резко повернувшись к нему спиной на каблуках, покинула танцевальную площадку. Люба понравилась Жигану, но он не жалел о случившемся разрыве, а был даже доволен, так как еще больше разозлился на виновников разрыва, а значит, ему легче было бы сегодня с ними конфликтовать.
Где-то в одиннадцатом часу вечера, когда у Жигана уже стала пропадать уверенность в том, что хулиганы придут на танцы, они наконец-то появились в полном составе.
Подойдя к парню, который вчера был зачинщиком конфликта и драки, Жиган сквозь зубы, как умеют говорить только зеки, процедил:
— Собери своих козлов и топай с ними с танцплощадки. У меня есть разговор с вами в укромном месте.
— Никак кодлу собрал? — испуганно спросил его тот, поведя глазами по сторонам.
— Не бзди, сморчок, я один смогу потолковать с вами со всеми, — успокоил его Жиган.
В его голосе было столько убежденности и уверенности в своей победе в предстоящем «разговоре» с ними, что парень его словам, что он хочет поговорить с ними один, не поверил.
Когда четверо хулиганов, выйдя с танцевальной площадки, увидели, что у сосны стоит один противник, то их настороженность улетучилась, а появилось желание вновь хорошенько намять бока «шустряку», так, чтобы у него впредь отпало желание с ними «разговаривать». Они решительно бросились на него, но, увидев в его правой руке блеснувшее лезвие большого ножа, остановились, растерялись, соображая, что дальше делать и как расправиться со своим противником.
— Ну чего, козлины сраные, встали, нападайте, а то мне не терпится вырезать у вас аппендициты. Если у кого есть нож, то я не против того, чтобы сыграть с ним дуэт.
Рукой с ножом он сделал несколько резких выпадов в сторону противников, которые отскочили от него на безопасное расстояние.
Жиган участвовал во многих схватках с поножовщиной, почему и получил кличку Жиган. В них не раз он становился потерпевшим, но зато, научившись владеть ножом, он с ним в руках чувствовал себя в драке как рыба в воде. Он был импульсивным человеком, в драке смотрел на нож как на необходимый инструмент, не задумываясь над тем, что может зарезать своего противника, тем более и думать в таком состоянии было некогда. Хулиганы вчера побили, унизили его, и заговорившее в нем самолюбие взывало к мести.