— Я уверен, что именно так я вам и сказал, когда вы решили, что мы всё равно это сделаем, Ваше Величество, — ответил Зелёная Гора с кривой улыбкой.
— Настоящий первый советник в такой момент взвалил бы вину за временное помешательство своего монарха на свои плечи, — сказала Шарлиен строго.
— О, уверяю вас, я сделаю это прилюдно, Ваше Величество.
— Но не в частном порядке, как я понимаю. — Шарлиен улыбнулась ему, но выражение её лица не могло скрыть напряжение от того, кто знал её с тех пор, как она научилась ходить.
— Нет, не в частном порядке, — мягко согласился он и, протянув руку, легко коснулся её плеча. Это был не тот жест, который бы он позволил себе на публике, но в отсутствии других людей не было смысла притворяться, что его юная королева не так давно стала ему дочерью, которой у него никогда не было.
— Есть ли у вас ещё какие-то новые мысли на счёт того, что всё это значит? — спросила она через мгновение.
— Ничего такого, чего бы мы уже не заобсуждали до смерти, — ответил он, и она поморщилась, так и не оторвав взгляда от прибывающих кораблей.
«Они, действительно, „заобсуждали это до смерти”», — подумала она, и ни один из них — как и прочих советников и советчиков, которым она действительно доверяла — не смог придумать удовлетворительной теории. Некоторые из советников, особенно те из них, кто наиболее упорно высказывался за отказ от этой встречи, были уверены, что это ещё одна ловушка, предназначенная для того, чтобы ещё глубже затащить (или подтолкнуть) Чизхольм в черисийское болото.
Сама Шарлиен не была уверена, почему она не была согласна с такой интерпретацией. Безусловно, она имела смысл. «Спонтанное» возвращение её сдавшихся кораблей, должно быть, уже запятнало Чизхольм настороженным недоверием в глазах «Группы Четырёх». То, что она осмелилась принять сэра Сэмила Тирнира как посла короля Кайлеба Черисийского, несмотря на крошечный факт, что технически она всё ещё находилась в состоянии войны с королевством Кайлеба, могло лишь усилить это недоверие. А теперь ещё и это.
«Почему-то я сомневаюсь, что оказание формальных почестей черисийским военным кораблям здесь, в гавани моей столицы, во время прибытия Первого Советника Черис в качестве личного посланца Кайлеба, хоть что-то изменит насчёт меня в глазах этой свиньи Клинтана», — подумала она. — «По крайней мере, в этом горе-прорицатели правы. С другой стороны, насколько может стать хуже?»
В сложившихся обстоятельствах это был чисто умозрительный вопрос. У неё не было никаких сомнений в том, что «Группа Четырёх» сумела понять, что она и её адмиралы всеми способами тянули резину после получения приказа поддержать Гектора Корисандийского против Черис. Было бы и правда удивительно, если бы Шарлиен не сделала этого, учитывая тот факт, что она, вероятно, была единственным монархом, которого Гектор ненавидел больше, чем он ненавидел Хааральда VII, или то, что она, наверное, ненавидела его даже больше, чем он ненавидел её. Тем не менее то, что слишком многие из кораблей её флота сдались вообще без повреждений, было немного чересчур даже для кого-то, кто бы имел такой-же опыт в циничных реалиях политики, как канцлер Трайнейр. И то, что Кайлеб «щедро» вернул все эти сдавшиеся корабли, даже не требуя возмещения за её участие в атаке, которая привела к смерти его отца и нескольких тысяч его подданных, было проницательным шагом с его стороны.
Она хотела возмутиться тем способом, каким он преднамеренно поставил её в положение, которое не могло не разозлить «Группу Четырёх» в отношении неё. То, что началось как простое действие по сохранению её собственное военной мощи путём «сотрудничества» с Гектором как можно более не охотно, начало опасно походить на активный заговор с Черис в свете «спонтанного» жеста Кайлеба. Никто в Храме, вероятно, не простит такого, что слишком легко может привести к фатальным последствиям для её собственного королевства через какое-то время.
Но она едва ли могла пожаловаться на то, что Кайлеб сделал именно то, что сделала бы она сама, если бы их роли поменялись. С точки зрения Кайлеба, всё, что могло отвлечь хотя бы часть внимания и ресурсов «Группы Четырёх» от Черис, было приемлемо. И с той же точки зрения, нужно было попробовать использовать любой рычаг, который он мог использовать, чтобы… побудить Чизхольм на любой вид активного союза с Черис, а не против неё. На самом деле, в большей степени она чувствовала не недовольство, а непреклонное восхищение тем, насколько хорошо Кайлеб это понимал.