— Они, кажется, счастливы видеть вас, милорд, — заметил Робейр Макелин, четвёртый лейтенант «Судьбы». Будучи самым младшим по званию офицером Аэрли, Макелин был назначен помощником Брейгата, пока он находился на борту корабля. Во многих отношениях он был очень представительным молодым человеком, хотя Брейгат не мог полностью избавиться от подозрения, что Макелин был из той породы людей, которые постоянно следили, насколько начальство к ним благосклонно.
— Хотелось бы верить, что это была добровольная демонстрация их глубокой привязанности ко мне и моей семье, — сухо ответил недавно признанный граф, говоря чуть громче обычного, чтобы его можно было услышать сквозь шум голосов. — С другой стороны, у меня было достаточно сообщений и докладов о том, что делал Мантейл, находясь здесь. И, честно говоря, я подозреваю, что они будут так же энергично приветствовать любого, кто заменит жалкую задницу этого ублюдка здесь, в Ханте.
— Вероятно, в этом есть некая доля правды, милорд, — признал Макелин через мгновение.
— Только Шань-вэй знает, насколько это соответствует истине, — прямо сказал Брейгат, предположив, что ему действительно пора начинать думать о себе, как о графе Ханте. — И через несколько месяцев, когда я не смогу волшебным образом исправить всё, что Мантейл смог испортить, я, вероятно, буду намного менее популярен среди моих любимых подданных.
На этот раз Макелин явно не нашёлся, что сказать. Он кивнул самому себе, а затем, с небольшим полупоклоном извинился и откланялся, что-то пробормотав о своих обязанностях. Брейгат — «Нет, чёрт бы тебя побрал, Хант, тупица ты эдакая!» — посмотрел, как он уходит, с некоторым весельем.
«Не захотели рисковать, стоя рядом и соглашаясь со мной, да, мастер Макелин?» — подумал он насмешливо. Затем он повернул голову, когда кто-то другой подошёл к фальшборту и встал рядом с ним, глядя на плотно заполненные людьми воды гавани.
— Доброе утро, Ваша Светлость, — сказал граф, и Гектор Аплин-Армак поморщился.
— Доброе утро, милорд, — ответил он, и Хант хмыкнул, услышав интонацию его голоса.
— Всё ещё продолжаете ощущать неудобство, не так ли, Ваша Светлость?
— Милорд? — Аплин-Армак посмотрел на него, и Хант усмехнулся снова, на этот раз громче.
— Титул, парень, — сказал он через мгновение, достаточно тихо, чтобы быть уверенным, что никто больше не услышал такого неформального обращения. — Он раздражает, правда? Кажется, что он должен принадлежать кому-то другому?
Гардемарин продолжал пристально смотреть на него несколько мгновений. Ховерд Брейгат не был уж слишком высоким, но он был очень мускулистым, подтянутым мужчиной, отдавшим службе в морской пехоте почти двадцать лет. По сравнению с хрупко сложенным мальчиком рядом с ним, он был плотным и коренастым, и он заметил волну эмоций, мелькнувшую по лицу Аплина-Армака. Затем гардемарин кивнул.
— Да, милорд, — признал он. — Капитан Аэрли работает надо мной, но во всей моей семье никогда не было ни одного титулованного дворянина. Даже простого рыцаря, насколько мне известно! Что я могу знать о том, как быть «герцогом королевства»?
— Должно быть, чуть меньше, чем я знаю о том, как быть графом, — сказал Хант с ухмылкой. — А это значит, честно говоря, ни одной Шань-вэй-её-задери вещи.
— Даже меньше этого, — сказал ему Аплин-Армак с кривой улыбкой.
— Что же, я полагаю, мы оба просто должны привыкнуть к этому, Ваша Светлость, — Хант посмотрел через плечо на несколько потрёпанную набережную городка. В последней битве против покинутых наёмников Мантейла было спровоцировано довольно много поджогов, и обгорелые стены по крайней мере полудюжины складов стояли разрушенными и обугленными под утренним солнцем.
«Ещё одна вещь, которую нужно восстановить», — подумал он.
— Но, по крайней мере, вы всегда знали, что вы являетесь наследником, милорд, — заметил Аплин-Армак, и Хант кивнул.
— Да, знал. Но, честно говоря, я никогда не ожидал, что все пять братьев и сестёр, которые находились между мной и титулом умрут. Никогда этого не хотел, если уж на то пошло. — Он покачал головой с угрюмым выражением лица. — Я никогда не мог убедить этого идиота Мантейла, что я не хочу этого проклятого графства. Я думаю, именно поэтому он так старался меня убить, даже после того, как Церковь отдала графство ему. Он никогда не понимал, что единственная причина, по которой я оспаривал его притязания, заключалась в том, что я просто не мог стоять и смотреть, как кто-то вроде него разрушает всё это. Именно на это он потратил последние пару лет, когда уже всё было сказано.