Гектор Аплин-Армак засомневался, что найдётся много людей, которые могли бы поверить графу, что он никогда не хотел этого титула. С другой стороны, Аплин-Армак поверил ему.
— Милорд, я помню, что однажды сказал мне король — я имею в виду, король Хааральд, — сказал он бородатому с проседью ветерану, стоящему рядом с ним. — Он сказал, что на самом деле существует всего два вида офицеров — или дворян. Первые чувствуют, что весь остальной мир должен им что-то из-за того, кем они являются; вторые чувствуют, что они должны всему остальному миру из-за того, кем являются они. Я знаю, к какому типу относился Его Величество. И я думаю, что вы того же сорта.
— Это комплимент, который я буду ценить, Ваша Светлость, — сказал Хант, оглядываясь на юношу с серьёзным лицом, стоявшего рядом с ним. — И если вы простите мне мои слова, то, думаю, я знаю, каким будете вы.
— Во всяком случае, я хочу попробовать, — ответил Аплин-Армак. — И у меня был хороший, нет, отличный, пример.
— Да. У вас был такой пример, — согласился Хант, и на одно мгновение он решил, что все надлежащие правила, которые он и молодой Аплин-Армак всё ещё учили, могут идти в Ад. Он протянул руку, обхватив ей прямые, тонкие плечи, и они вдвоём встали рядом, глядя на приветствующие, галдящие лица безымянных подданных, которым он был так обязан.
VII
Королевский Дворец,
Город Теллесберг,
Королевство Черис
— Ну, Мерлин, что интересного ты видел в последнее время?
Король Кайлеб ухмыльнулся, стоя вместе со своим личным телохранителем на балконе дворца, над которым опускалась ночь. Кайлеб часто обедал в своих покоях, и его камердинер, Галвин Дейкин, только что закончил контролировать уборку остатков ужина со стола. Он должен был скоро вернуться, чтобы наблюдать за подготовкой отхода Кайлеба ко сну. Ни Кайлеб, ни его отец никогда не видели причин, чтобы содержать армию личных слуг, подобно некоторым другим правителям, особенно материковым, которые требовали исполнять каждое их желание, но Дейкин был с Кайлебом с самого детства. Отучить его от привычки убеждаться, чтобы «молодой мастер» почистил зубы перед сном, было гораздо более трудной задачей, чем такая безделица как схватка с «Группой Четырёх»!
В общем, Кайлеб с досадой покачал головой, и глубоко, полной грудью, вздохнул, пока он и Мерлин смотрели на столицу. Чтобы не происходило в Храме, и чтобы не происходило на дипломатических приёмах по всему Сэйфхолду, набережная Теллесберга была разворошённым ульем. Уничтожение вражеских флотов освободило торговые корабли, которые простаивали в порту, стоя у причалов и на якорях, ожидая пока закончится война. Сейчас их владельцы носились как безумные, чтобы поскорее вернуть их обратно в море с грузами, которые скопились на теллесбергских складах. — «И мысль о том, что порты Хевена и Ховарда могут быть закрыты для них, несомненно занимала определённое место в их головах», — подумал Мерлин. Они хотели, чтобы их грузы были выгружены, проданы и оплачены прежде, чем будет объявлено о каком-либо эмбарго.
«Будет интересно посмотреть, насколько точны прогнозы Хоусмина в части торговли», — подумал он.
— На самом деле, я видел довольно много «интересных вещей», — сказал он вслух мягким тоном. — Я планирую написать о большинстве из них Бинжамину. Предполагаю, что тебе нужна выжимка?
— Ты правильно предполагаешь.
Кайлеб повернулся, облокотившись на балконную балюстраду, бывшую ему по пояс, и посмотрел на Мерлина. Он никогда не слышал ни о Само-Наводящихся Автономных Разведывательных и Коммуникационных платформах, ни о почти микроскопических пассивных датчиках, которые мог развернуть СНАРК. Но, как и его отец до этого, он стал полагаться на точность «видений» Мерлина. Но, в отличие от большинства из той горстки людей, которые знали об этих видениях, Кайлеб практически точно знал, что в них нет ничего особенно «чудесного», хотя всё равно оставалась маленькая проблема, заключавшаяся в том, что они нарушали «Запреты Чжо-чжэн», как объяснил Мерлин. Что, чудесные они или нет, делало их — и Мерлина — исчадиями ада в глазах Инквизиции.