— Ну, нам, конечно, не нужна Корисандийская Империя, «простирающаяся от Таро до Чизхольма», правда? — пробормотал Мерлин, и Кайлеб снова рассмеялся, на этот раз чуть менее резко.
— По крайней мере, мои амбициипроисходят из самообороны, Мерлин! И если мы всерьёз задумываемся о том, как удержать Церковь — или «Группу Четырёх», если в этом есть какая-то разница — то нам понадобятся все рабочие руки и ресурсы, до которых мы сможем дотянуться. Само собой разумеется, мы не можем позволить себе такую вещь, как оставить внутри нашего оборонительного периметра кого-нибудь из сильных потенциальных союзников Церкви.
— Нет, ты не можешь этого сделать, — согласился Мерлин.
— Что возвращает нас к тому, что задумал Гектор. Произошли ли какие-либо существенные изменения?
— Нет. — Мерлин покачал головой. — Единственное реальное изменение заключается в том, что епископ-исполнитель Томис сдался и согласился подписать первую волну аккредитивов из своих собственных средств. Ну, если быть точным, я полагаю, из средств архиепископа Бориса. Но Томис прав. Не может быть такого, чтобы архиепископ не поддержал его в этом, а Рейминд прав насчёт «Группы Четырёх». Церковь не может прямо финансировать Гектора, но я начинаю думать, что они более близки к мысли о том, чтобы официально признать это, чем мы предполагали. Но чтобы не делала Церковь, «Рыцари Храмовых Земель» будут готовы подписать столько аккредитивов, сколько захочет Гектор. Или Гектор выигрывает, и тогда с их точки зрения каждая марка будет потрачена не зря. Или Гектор проигрывает — в этом случае мы побеждаем Корисанд, и тогда большинство этих аккредитивов превращается в макулатуру, и в конечном итоге не стоят и сотой их части.
— Это звучит похоже на них, — кисло согласился Кайлеб, затем повернулся к перилам, наклоняясь вперёд и опираясь на них сложенными руками.
Пока они говорили окончательно опустилась ночь, и Теллесберг, как и любой другой сэйфхолдийский город, был убого освещён, особенно по стандартам того мира, в котором родилась Нимуэ Албан. Единственными источниками света были горящее дерево, воск или масло, и большая часть города была неразличимой тёмной массой. Только район набережной, где при свете фонарей продолжали лихорадочно трудиться грузчики, можно было с натяжкой назвать хорошо освещённым.
— Мне не нравится гибкость Гектора, — сказал король через мгновение. — Он и Тартарян правы насчёт того, как много откусит Корисанд. Если это превратится в обычную наземную войну, мы можем завязнуть там на годы, не смотря на все наши преимущества. И если это произойдёт, кто-то вроде Гектора захочет выяснить, как воспроизвести почти все эти преимущества, что в конце концов сделает всё это ещё более кровавым.
— Ты всегда можешь рассмотреть дипломатическое решение, — заметил Мерлин. — Он упорно работает над тем, чтобы построить сопоставимый военно-морской флот, а его литейные заводы со дня на день собираются начать в полном объёме производство современной артиллерии. Но правда в том, что у Черис такая фора, что даже при поддержке Церкви он долгое время не сможет превратиться в реальную угрозу. Особенно, если мы будем пристально следить за ним, и ты будешь готов сократить его военно-морскую мощь, если она начнёт казаться угрожающей.
— Забудь об этом, — фыркнул Кайлеб. — Мой Дом долго помнит оскорбления и врагов, Мерлин. Я подозреваю, что Гектор помнит об этом ещё дольше. Кроме того, даже если бы я захотел зарыть топор войны между нами, он бы никогда в это не поверил. Точно так же, как я никогда бы не поверил, если бы этого захотел он. И я не собираюсь оставлять его у себя сзади, особенно с современным флотом, в то время как «Группа Четырёх» работает над тем, чтобы убедить все крупные государства Хевена и Ховарда напасть на нас спереди! Я могу согласиться позволить ему отречься от престола и… дать новое место жительства ему и всей его семье. Ты конечно понимаешь, что мне ненавистна мысль отказаться от вида его головы на пике на стене его собственного дворца, но я хочу увязнуть в трясине Корисанда не больше, чем кто-либо ещё, поэтому, если есть другой способ вытолкнуть его из этой «кухни», я, вероятно, соглашусь на это. Но это всё, на что я готов растянуть своё прощение. Если это означает рисковать осложнениями в долгой войне, то так тому и быть. Я рискну дать «Группе Четырёх» немного времени, прежде чем я позволю Гектору, или кому-нибудь ещё, взойти на трон вслед за мной.