Один из охранников пытается задать мне вопросы — ел ли он что-нибудь в последнее время, когда он в последний раз принимал свои лекарства, как называется его состояние, чтобы проинформировать скорую в пути. Но его голос уходит на задний план, когда другой звук раздается в центре комнаты, быстро разрастаясь в объеме и заставляя прерваться нервные разговоры в комнате. Металлическое кольцо, которое скрывали голопроекторы, внезапно оживает.
Ряд огней вдоль основания загорается, указывая, что теперь есть данные, которые нужно считать с дисплеев, а панели с подсветкой комнаты начинают мерцать, будто кольцо забирает слишком много энергии. Но ничто из этого заставило всю комнату замолчать.
Маленькие вспышки синего света начинают бежать по краю кольца, появляясь и исчезая, словно переплетаясь непосредственно через металл. Они двигаются быстрее по мере того, как звук оживающей машины усиливается и сглаживается, до тех пор пока весь край кольца не окружен синим сиянием.
Рука, держащая мою руку привлекает мое внимание, сердце колотится, когда я смотрю вниз.
Парень рядом со мной, поднимает одну бровь.
— Не хочешь сказать мне, когда свадьба, дорогая? — Его голос едва слышен, слова произносятся не шевеля губами.
Я моргаю.
— Что? — Я так обескуражена, что не могу восстановить равновесие.
Парень поглядывает на ближайшего к нам охранника, чье внимание полностью поглощено оборудованием в центре комнаты, а затем возвращается ко мне. Он вытирает остатки пены со рта, а затем поднимается на локтях.
— Думаю, нам стоит начать медовый месяц немного раньше. — На этот раз его шепот балансирует на крае, и он осмысленно кивает подбородком в сторону аварийного выхода.
Кем бы он ни был, что бы он здесь ни делал, прямо сейчас мы хотим одного и того же: выбраться отсюда. И для меня этого достаточно. Я всегда могу отвязаться от него позже.
Я протягиваю ему руку — охранник даже не смотрит в нашу сторону — и скольжу обратно к выходу. Мы добираемся до двери тогда же, когда вспышка синего света освещает белые стены перед нами. Пока парень в полосатой рубашке шарит у двери, я оглядываюсь.
Вспышки света по краю кольца теперь достигают центра, языки синих искр вырываются и исчезают, как молниеносные звездные вспышки. Время от времени они встречаются с потрясающей вспышкой света — до тех пор, пока, наконец, весь центр кольца не наполнен светом, потрескивающим, как занавес энергии.
Пока я смотрю, человек, стоящий возле кольца, падает, опускаясь на пол без звука. Я ожидаю, что люди, стоящие рядом с ним, отреагируют, ринутся к нему и скинут заклинание зачарованности, но они остаются неподвижными, расслабленными, как машины, которых обесточили. Все больше и больше людей с каждой секундой становятся неподвижными, как охранники, так и протестующие, в расширяющемся круге вокруг устройства в центре комнаты. Время от времени еще один человек падает на пол, но большинство из них стоят неподвижно, вертикально, отбрасывая длинные тени, которые мерцают и достигают нас, когда машина загорается.
Между вспышками света я могу разглядеть лица тех, кто стоит напротив меня… мне видны их глаза.
И в этот момент я будто оказываюсь на военной базе Эйвона, наблюдая, как мой папа меняется передо мной. Я вижу его глаза, умноженные в десятки раз на лицах вокруг меня, зрачки настолько широки, что глаза выглядят как лужи чернил, как беззвездное пространство ночи над болотами. Я вновь переживаю момент, когда мой отец вошел в военную казарму со взрывчаткой, привязанной к его телу. Я вспоминаю его, каким он был в последний раз, когда я видела его, тень самого себя, не более чем оболочка того, где когда-то жила его душа.
Сотни людей постепенно усеивают белые просторы голокомнаты… и у каждого из них в глазах стоит темная бездна.
Поначалу ничего не происходит. А затем появляются буквы, которые выглядят так:
ИСПЫТАНИЕ.
Затем еще несколько слов, за которыми следуют изображения, звуки и цвета. Постепенно тишина наполняется этим новым видом жизни, и мы начинаем понимать струны символов и звуков, которые пронизывают тишину. Твердые, яркие, холодные вещи приходят все чаще и чаще, оставляя рябь в тишине, собирая ткань существования на волнах, когда они проносятся по поверхности мира.
ГЛАВА ВТОРАЯ