Порывшись в карманах, он вытащил записную книжку.
— В следующую среду, в одиннадцать, в церкви Сен-Пьер-де-Шайо. Это выгодное замужество. Хоть она теперь завидная невеста.
— За кого же она выходит?
— За некоего господина де Сен-Ком, или Косн. Не помню точно. Но знаю, что он многообещающий дипломат. Ему сулят блестящее будущее.
И он ушел, радуясь, что нашел квартиру своей мечты. Меня же он поверг в отчаяние.
Венчание давно уже началось, когда я проскользнул в церковь, заполненную элегантной толпой. Я долго боролся с искушением. Ману добилась того, к чему всегда стремилась: богатства и блестящего положения в обществе. Чего же больше? Я уронил бы свое достоинство, явившись на ее торжество. И зачем понапрасну себя мучить? Заметив меня среди гостей, она станет меня презирать, да еще как! Я привел себе все эти и многие другие доводы. И тем не менее в половине двенадцатого я толкнул обитую дверь церкви и поискал глазами свободный стул поближе к проходу. Я увидел жениха и невесту, преклонивших колена перед алтарем. Я пришел как раз, когда они обменивались кольцами. Солнечные лучи, проникая сквозь разноцветные витражи, окутывали их подвижными бликами. Оба были в черном, что придавало церемонии несколько причудливый характер. Мне указали свободное место в середине ряда. Усевшись, я перестал их видеть. Я слушал музыку и мечтал. Воображая себя рядом с Ману… В эту секунду она должна была вспоминать обо мне, как я вспоминал о ней. Между нами существовала связь, порвать которую нам было не дано. Когда присутствующие встали, я различил против света ее силуэт рядом с человеком, которого она предпочла мне. Звуки органа отдавались у меня в голове невыносимым грохотом. Что же я здесь делаю? Поджидаю удобный момент, чтобы с ледяной любезностью пожать Ману руку и пожелать счастья? Это было глупо и мерзко. Но я уже принял решение. Не мог я смириться с тем, что меня бросили, как… как… Подходящее определение не приходило мне на ум, но я непременно должен был поставить ее на место.
Послышался стук передвигаемых стульев, громкие аккорды. Гости подходили к ризнице поздравить новобрачных. Я заколебался. Кто из нас двоих сильнее ранит другого? Однако неожиданность моего появления дает мне несомненное преимущество. Я всего лишь пройду мимо, быстро скользнув по ней равнодушным взглядом… Я двинулся по проходу. В ризнице толпились друзья. У жениха, которого отделяла от Ману группа приглашенных, была прекрасная осанка. Я направился в сторону Ману, которая стояла ко мне спиной. Сутолока была просто невообразимой. На какой-то миг меня оттеснили назад. Пробираясь между гостями, я окликнул вполголоса:
— Ману!
Новобрачная обернулась. Это была Клер.
Все осталось, как было. Я только придвинул ломберный столик к окну, чтобы видеть сад. Могила там, чуть правее. Вокруг нее я посадил георгины. Я слежу за тем, чтобы она всегда, и даже зимой, была в цветах. С виду это просто ухоженная клумба. Никто не подозревает — и не должен подозревать — правду. Дом мой. Я купил его, как только узнал… Здесь я и начал писать эту историю… Мне чудится, будто Ману читает ее, заглядывая мне через плечо. Рядом стоит шкатулка; теперь в ней лежат сигареты. Почувствовав усталость, я закуриваю и слушаю «Форель»; или верчу в руках свою бороду, которую ты так любила, Ману. Видишь, после всех этих трагических недоразумений мы все-таки снова вместе. Думаю, мы больше никогда не расстанемся. Никто не должен осквернить своим присутствием тайну этого дома. И я буду жить ради тебя, как ты умерла ради меня.
Ману! Подумать только, что я бы так ничего и не понял, если бы Клер не поведала мне все. Чего только я не воображал! Даже то, что ты была любовницей Жаллю или его сестрой. Но видимость оказалась обманчивой. Так было с самого начала. Потому что ты так и не решилась признаться мне, насколько ты была несчастна с мужем. Тебе не хватило простоты. Надо было сказать мне: «Он маньяк. Он настолько одержим своими плотинами, что способен на все — даже на самые бесчестные поступки». И тогда конечно же мы поступили бы иначе. Накануне отъезда ты не столкнулась бы с ним один на один… Не было бы этой ужасной сцены. Но зачем, зачем ты довела его до крайности, высказав ему все, что о нем думаешь, заявив ему, что отныне намерена обходиться без него и устроить свою жизнь по-своему? Клер рассказала мне все — вернее, та, которую я по-прежнему называю так, потому что настоящей Клер Жаллю была ты сама. Но для меня ты навсегда останешься Ману. Ты была моей женой. А та, другая, которую я впервые увидел в кабульском аэропорту и которая присвоила себе твое имя, навсегда останется для меня Клер. Сколько бы я ни старался, все равно есть Клер Жаллю и есть Ману. Когда же я думаю о плотине, мне даже трудно вспомнить, что там вместо тебя оказалась сестра Жаллю. В какой-то момент ты как бы раздвоилась в моем сознании. Потому-то я и предал тебя. Прости, Ману. Но ты ведь не станешь сердиться, если я по-прежнему буду звать ее Клер… Да, она мне все рассказала. Конечно, ты и не подозревала, насколько она восхищалась своим братом. Вы обе не слишком хорошо понимали друг друга. Ты ей не доверяла. Ведь ты была ужасно скрытной, Ману, вспомни, как я от этого страдал. Но и Клер больно ранила твоя холодность. Она стала бы тебе другом, если бы ты… Напрасно я то и дело возвращаюсь к прошлому; но как не думать, что всего этого — кто знает? — можно было избежать… Ты предпочла молчать, не доверяться никому. В последний момент отказалась ехать в Афганистан, потому что любила меня. Он дал тебе пощечину. Ты его оттолкнула. Он схватил тебя за горло… Все произошло в этой самой комнате. Я снова и снова вижу эту сцену. Ману, ведь ты чувствуешь, что я с тобой?..