— Я вернусь. До свидания, Нико. Мужчины пожали друг другу руки. Лицас поцеловал Ариадну и ушел.
Бонд посмотрел на ее сильное, живое лицо.
— Как дела, Ариадна?
— Отлично. Разве по мне не видно?
— Видно. Но я имел в виду… после той ночи? Она улыбнулась.
— Все было не так уж страшно. Как я ненавидела их! Но я позаботилась о том, чтобы лишить их всякого удовольствия. Я так и не уступила им. В конце концов они выкинули меня из постели, один из них заснул, а другой ушел. Все позади, милый. Идем. Бьюсь об заклад, ты голоден.
— Ужасно. Куда пойдем?
— Конечно, не в ресторан Диониса. — Они оба засмеялись. — Найдем, куда. Кстати, ты не поблагодарил меня за помощь, как поблагодарил Нико.
— Конечно, не поблагодарил. Ты ведь на службе. Агент ГРУ. Или уже нет?
Она спокойно посмотрела на него.
— Да, я осталась. Это моя работа.
— После всего? После Аренского и его тупости?
— Да, и после этого. Я поняла, насколько важна эта работа.
— Если ты действительно так считаешь, то, конечно, не должна менять своего решения.
Ариадна положила руку ему на плечо.
— Не будем сегодня говорить о делах. У нас мало времени. Тебе обязательно нужно завтра ехать?
— Обязательно. Но ты ведь веришь, что я не хочу, правда?
— Да. Да, милый. Идем.
Когда пятью минутами позже они оказались на площади, и вокруг них уже бурлили вечерние Афины, Бонд сказал:
— Поедем в Лондон вместе, Ариадна. Ненадолго. Уверен, тебе дадут отпуск.
— Точно так же, как ты не хочешь уезжать, я хочу поехать с тобой. Но не могу. Я знала, что ты попросишь меня, и уже готовилась сказать «да». Но потом я поняла, что не должна так поступать. Кажется, Аренский был прав, когда сказал, что я буржуазна. Я по-прежнему связана предрассудками среднего класса. По-твоему, я говорю глупости?
— Нет. Но мне от этого грустно.
— Мне тоже. Такова наша работа. Другие думают, будто нам хорошо, будто мы свободны. Но мы-то не свободны, да?
— Да, — подтвердил Бонд. — Мы заложники. Но будем наслаждаться нашей несвободой, пока это в нашей власти.