— Эх, Лешка, легче в стоге сена булавку отыскать, чем в Москве человека без фамилии.
Было очень обидно. Но втайне я надеялся, что обязательно встречу нашего физрука следующим летом. Поэтому еще в январе начал приставать к отцу с просьбой записать меня в пионерский лагерь. В один из весенних дней он пришел с завода веселый и громко объявил:
— Ну, Леха, просьба твоя уважена. С первого июля в дорогу.
Но поездке этой не суждено было сбыться. 22 июня началась война. Вскоре мы с матерью уехали к родственникам в деревню. Стояла страдная пора. Рабочих рук не хватало. Было стыдно в такое время сидеть без дела.
Захотелось и в свои тринадцать лет как-то участвовать в общем труде. Мать не препятствовала.
— Иди, дорогой, иди, — говорила она, — все мы теперь должны помогать друг другу.
В правлении колхоза ничуть не удивились моему приходу и зачислили в бригаду. На следующее утро меня вместе с другими мальчишками назначили копнить сено. Без привычки было тяжело. Но я никому не сознавался в этом и продолжал ходить на работу.
Как-то после очень сильного дождя я с группой мальчишек, шлепая по лужам, шел к амбару. Деревенскую улицу размыло.
— Ребята, — раздался вдруг неподалеку голос, — пособите.
Это звал на помощь дед Харитоныч. Его телега завязла в грязи. Дружно, всей гурьбой налегли мы на телегу, но она ни с места.
— Дети, одно слово, дети, — причитал дед Харитоныч, качая головой.
Телегу помог вытащить проезжавший мимо тракторист. Этот случай надолго запал в память. Если два года назад, на футбольной площадке, я увидел, что сильный побеждает в играх, то здесь, в колхозе, узнал нечто более важное: сила нужна человеку в его повседневной жизни, в труде. Недолго продолжалась наша деревенская жизнь: мать решила возвратиться домой, поступить на военный завод — помогать фронту. Отец не стал перечить и прислал необходимые документы.
В октябре мы снова были в Москве. Суровым, настороженным выглядел в те дни родной город. На окраинных улицах мы увидели баррикады, сложенные из мешков с песком, противотанковые заграждения. На площадях — зенитные батареи. По улицам, без песен и оркестров, торопливо проходили батальоны. Они направлялись к заставам — туда, откуда, как раскаты дальнего грома, доносились орудийные залпы.
— Ужель не остановят фашистов? — с тревогой спрашивала мать.
— Ты что, мать? — в сердцах отвечал отец. — Верно, близко подошел враг, не скрою, да только столицы ему не видать. Поняла — не видать. Не сломит он русскую силу.
Наступил 1942 год. Мне исполнилось уже четырнадцать лет. Я продолжал ходить в школу, учился старательно. Но в то грозное время хотелось скорее начать трудиться, хоть чем-нибудь помогать фронту.
— Пап, а пап, возьми меня к себе на завод, — упрашивал я по утрам отца.
— Знай учись, мал еще, — раздавалось в ответ. Но однажды, вернувшись поздно вечером, отец долго сидел задумавшись.
— Что с тобой, Сидор Аверьянович? — обеспокоено спросила его мать.
— Понимаешь, ушел от меня сегодня подручный. На фронт отправился. Хороший такой парень был, смекалистый. А нового не скоро найдешь, ой, не скоро.
— Что же делать-то будешь?
— Что делать, говоришь? А вот что: возьму-ка я в подручные Леху. — И, словно это было уже давно обдумано и решено, сказал, обращаясь ко мне:
— Завтра пойдем. Собирайся.
Было морозное мартовское утро, когда в специально подогнанной матерью на мой рост отцовской спецовке я шагал на завод. У проходной нас остановил вахтер. Лукаво подмигнув отцу, он обратился ко мне с вопросом:
— Ты куда это, хлопец, собрался?
— На работу хочу. Фронту помогать нужно…
— Фронту, ишь ты!.. А выдюжишь? Ведь это не хлеб с маслом есть, тут силенка нужна…
— Ничего, справлюсь.
— Ну что ж, тогда шагай. Люди теперь очень нужны.
Несколько месяцев я проработал подручным у отца, в столярном цехе. Отец мой любил свою профессию и очень гордился ею. Но в то время особого искусства ни от него, ни от меня не требовалось: мы ремонтировали ящики для снарядов, которые изготовлял наш завод.
Рядом со столярным цехом работали модельщики. Как-то, выполнив очередное задание, я зашел в соседний цех и впервые увидел работу модельщиков. Она сразу захватила меня. Это была, как говорится, любовь с первого взгляда. Покорила профессия людей, рождающих рисунок будущей детали, воплощающих в жизнь смелые замыслы инженеров и конструкторов. «Вот бы пойти по этой линии», — подумал я.