В тот раз обе были наказаны, что не остановило Астрид от других выходок, в которые она увлекала и Одри. Однажды они решились попробовать отцовские сигареты и оказались пойманы. Дважды осмелились пропустить школу и оставались несколько недель к ряду после занятий. Они написали на праздничном торте Эйба плохое слово, из-за чего тот внезапно расплакался, отпустили паука Ноя, одновременно отрезали себе волосы по плечи.
Астрид плохо влияла на Одри, но разлучить их никто не пытался. В то время это выдавалось чем-то невозможным, абсурдным и глупым. Девочки снова привязались, и даже в компании других оставались верными друг другу.
Многое изменилось после произошедшего инцидента с миссис Кромфорд. Астрид было всего шесть, но она потеряла почву под ногами. Охваченная чувствами страха и вины, девочка неожиданно для других перестала быть собой. Ей больше не было дела до проделок и шалостей, даже если на то подбивали нарочно. Астрид разве что оставалась по-прежнему бесцеремонной и грубой, но в то же время более кроткой.
Справляясь со своей утратой в одиночку, мистер Кромфорд свалил Астрид на друзей и родителей. Мистер Певензи каждый день забирал её из школы вместе с Одри. Сперва отвозил домой, где девочку ждала экономка, которая почти не разговаривала с ней, разве только если не спрашивала о чем-то бытовом, будто она была полноправной хозяйкой дома.
После того, как однажды Одри предложила подруге поехать к ней, гостить у неё вошло у Астрид в привычку. Мистер Кромфорд был не против, несговорчивая экономка тоже. Этому стала бы противиться разве что старая ворчливая миссис Кромфорд, но ей никто об этом не стал рассказывать. Она обязательно начала бы настаивать, чтобы Астрид временно жила с ней, когда девочка не горела желанием поселиться у бабушки с дедушкой. В чужом доме она чувствовала себя уютнее, чем в собственном.
Миссис Певензи кормила девочку обедом, помогала с уроками и много говорила. Было слишком заметно, что она пыталась отвлечь её от угнетенных мыслей, и Астрид нарочно поддавалась ей, только бы не вызывать лишнего беспокойства. Она продолжала переживать за маму, поэтому заботы о себе принимала, как жалость. Миссис Певензи была приятной и доброй, но старая размолвка с миссис Кромфорд, о которой Астрид продолжала помнить, держала её на расстоянии от женщины. В её компании девочка чувствовала себя неловко, но этот лёд быстро растаял. Миссис Певензи была искренне доброжелательной, что премного подкупало.
Когда вечером мистер Певензи возвращался домой, тоже уделял Астрид много внимания, пытаясь растормошить, прежде чем отвозил домой, где привычно никого не было. Она заверяла, что её оставалась ждать экономка, хотя свет во всех окнах был выключен. Астрид знала, что, справившись с работой, женщина ушла. Прежде забывала на кухне, будто бы случайно, баночку абрикосового варенья или конфеты, в чем мать некогда ограничивала. Также была уверена, что вряд ли уснет до возвращения отца. А вернется он не раньше полуночи. До того времени она обойдет весь дом трижды, перекусит дважды, может быть, немного почитает.
Астрид не заметила, как Одри начала отдаляться. Занятая собственными заботами, не почувствовала неладного в отношении подруги, которая стала отчужденной и холодной. Казалось, Одри больше не была рада, что предложила подруге погостить. Однажды девочка даже осмелилась спросить у матери, можно ли чтобы отец отвез Астрид после школы к ней домой. На вопрос «Почему?», опустив стыдливо глаза, ответила, что та ей мешает. В ответ миссис Певензи рассмеялась, взъерошила дочери волосы и велела не придумывать нелепостей.
Будучи привычно невнимательной, Астрид не замечала того, что было у неё под самым носом. Одри начала поглядывать на неё искоса, отвечала раздраженно и даже зачастую язвительно, внезапно стала грубой и резкой. Она перестала делиться чем-либо, шутить или помогать. Если Астрид спрашивала о домашнем задании, что забыла записать, Одри нарочно врала. Когда просила помочь со сложным примером, делала ошибки. Когда пересказывала подруге книгу, непременно извращала сюжет. Одри оставляла в тетрадях Астрид уродливые кляксы и рисовала в учебниках, из-за чего навлекала на голову подруги негодование учителей. Она и сама не заметила, как вошла во вкус, совершая мелкие пакости, к которым Астрид оставалась безразличной.
Одри не пыталась понять подругу, и вряд ли смогла бы. Её единственной заботой было то, что внезапно родители больше внимания начали уделять Астрид. О том, что та потеряла мать и осталась брошена на произвол отцом, не задумывалась. Даром сочувствия Одри была обделена, но с этим ещё можно было смириться. Её способность к подлости оказалась более сокрушительная.