- Тебе придется, поскольку мы с Джорджем расстались, - грустно произнесла. Астрид больше расстраивала не потеря парня, а себя. Как много времени нужно, чтобы вернуть всё, как было? Только бы вспомнить сперва, как было раньше. Может быть, иначе никогда и не было.
- Надеюсь, это ты его бросила.
Астрид посмотрела на отца. Отвечать было лишним. Всего на днях она сгоряча призналась, что Джордж некоторое время её избегал, и вряд ли мистер Кромфорд мог забыть об этом. Джордж никогда не любил Астрид и считал её навязчивой в любви к нему и, казалось, об этом уже знали все в городе. Он скрывал это только от неё.
- Всё будет в порядке, - отец взял её аккуратно за руку и сжал. – Первая любовь часто бывает обманчивой. Она совпадает с твоими ожиданиями, которые обманывают сердце и затуманивают разум, но ты ведь не всегда хочешь то, что тебе, в сущности, нужно. К сожалению, так часто бывает и с людьми. Не всем удается с первого раза полюбить правильного человека. Это удается лишь на редкость счастливым людям. Я многих таких встречал. Поверь мне на слово.
- Что на счет тебя? – спросила обнадеживающе. Астрид не нужен был развернутый ответ. Пусть бы он был коротким, но только честным. Она хотела убедиться, что слова Катрины о заметной перемене отца были правдивыми. К тому же та самая фотография имела для неё так много значения во многом из-за чувств, горячность которых согревала сквозь время.
- Я оказался счастливчиком, - он грустно улыбнулся. – Но повезло лишь мне одному. Один из нас обжегся, прежде чем всё стало на правильные места, - мистер Кромфорд подмигнул дочери, прежде чем поднялся с места, отпустив её. Астрид только и успела, что открыть рот, как мужчина снова заговорил. В этот раз он дал зацепку, на которую девушка не могла не попасться. Все внутренние запреты вмиг стерлись, как только мистер Кромфорд сам нарушил поставленное условие. – Я видел, как Эдвард смотрел на тебя. Он, действительно, любит тебя. И я не мог не заметить, как ты вела себя с ним прежде. Ты приняла его любовь раньше, чем осознала это.
- Но я не уверена, что люблю его, - неожиданно громко воскликнула.
- Это только потому, что он к тебе не безразличен, - спокойно ответил мистер Кромфорд, будто это было очевидно. – Он казался бы намного милее, если бы был более недоступен. Это скорее правило, чем исключение. Вот только, я бы советовал не ждать, пока парень сдастся и решит искать счастье в другом месте. Тогда может оказаться слишком поздно.
- Но…
- Спокойно ночи, дорогая, - отец не дал ей заговорить. Едва дал интересную тему для обсуждения, как решил уйти. Астрид не считала, что это было невовремя. Ей хотелось поговорить с мистером Кромфордом дольше. В конце концов, у них давно не находилось для этого времени. – Кстати, с понедельника Гленда возвращается с отпуска. Введешь её в курс дел и будешь свободна. Тебе не помешало бы подготовиться к предстоящим экзаменам, - мужчина обернулся напоследок.
- Значит, моё наказание окончено?
- Да, - он сдержанно улыбнулся. – Но, клянусь, как можно скорее сделать решетки на этих чёртовых окнах. Бороться с этим беспределом у меня больше нет сил.
- Спокойной ночи, - Астрид поднялась, чтобы снова включить музыку.
- Кстати, я пришел сказать, что Эдит уснула, поэтому можешь выключить, чтобы не разбудить её? - звучало скорее, как убедительная просьба, а не вопрос.
- Очень заботливо с твоей стороны.
- В этом весь я, ты же знаешь.
Они снова попрощались. Астрид заперла за отцом двери, выключила свет и легла под одеяло, оставив чёртову подушку в покое. Спать она не хотела, читать не могла, слушать музыку тоже. Только и оставалось, что смотреть в потолок и думать одновременно обо всем и совершенно ни о чем.
Разговор с отцом не привнес ясности в испытываемые чувства. Астрид всё ещё не могла с ними разобраться, и чем настойчивее сосредотачивалась, тем более сомневалась. Что она чувствовала к Джорджу, а что к Эду? Что должна была испытывать? В одночасье на девушку могли нахлынуть одни переживания, что затем сменялись другими. Извечная борьба рассудка с чувствительностью, сердца с разумом изрядно её измучила. У Астрид не было не то, чтобы сил испытывать внутри себя шквал, сколько терпения. Девушку раздражала собственная нерешительность, противоречащая тому, что прежде было очевидным, вполне вразумительным и понятным.