Задачи режиссера в клоунаде довольно сложны. Прежде всего приходится вести работу, так сказать, очистительную. В цирке бытуют еще и искажения речи у разговорников, вступивших на этот путь-без достаточной подготовки, стремление некоторых артистов играть, «как все играли», то есть по старинке, пользуясь штампами. Иной раз режиссеру приходится сталкиваться с тем, что исполнитель, занятый в клоунаде, недоволен ею, хотя, по сути, не до конца понял ее смысл и заложенный в данной вещи успех. Раскрывая даже для самого клоуна его собственный образ на конкретном материале репетируемой клоунады, режиссер постепенно приводит артиста к подлинному и большому успеху в будущем. Если же опираться на тот набор штампов, что накопился за многие годы в цирке, можно заранее сказать - подлинного творческого успеха не будет.
Но борьба со штампами не должна превращаться в борьбу с самой спецификой циркового искусства вообще и клоунады в частности. Режиссеру необходимо не только теоретически знать, в чем специфические особенности цирка, но и творчески ощущать в каждом элементе клоунады его цирковое начало.
Часто путают штамп в том или другом виде искусства с органическими основными принципами этого искусства, потому что и тот и другие существуют давно. В отношении клоунады мы скажем так: даже традиционные трюки, интонации, аксессуары, мимику и прочее, заигранные
/52
тысячами комиков всего мира, можно брать на вооружение, если осмысленно пользоваться этим богатством. Но самую суть буффонады - насыщенность ее действием и трюками - необходимо сохранить. Иначе не будет клоунады.
В штамп обращается, как известно, явление искусства, когда-то рожденное талантливым артистом, органически выражавшее в тот момент на сцене или арене чувство или мысли, действие или речь персонажа. Ныне же, просуществовав не одно десятилетие в репертуаре пошлых плагиаторов, оно стало штампом и уже не выражает того действенного и психологического момента, который когда-то выражало. Беда, если режиссер некритически применит штампованное решение. Но если данный момент действия - психологический (а в клоунаде очень важна психологическая правда, хотя она и выражается крайне гиперболично) или игровой - может быть органично и выразительно выявлен старинным приемом, трюком, репликой, жестом и т. п., нет никакого основания отказываться от этих приемов только потому, что это «старо».
Сценарий клоунады, включающий описание трюков и точный текст диалога, всегда короток. Иначе он не годится для небольшого антре и еще более короткой репризы. Но этот сценарий в гораздо большей степени только повод для представления на арене, нежели самое будущее представление. На репетициях сценарий обрастает «мясом». Но такой «рост» не происходит сам собою. Режиссер-постановщик, а вместе с ним и исполнители, своей трактовкой текста и действия «выращивают» репертуар.
Мы говорили уже, что цирк не признает пустой секунды на манеже. Об этом режиссер цирка не имеет права забывать. В театре хороший постановщик умеет вызвать творческое настроение у актеров, которые репетируют под его руководством; тогда исполнение ролей обогащается тем, что найдут и выявят участники будущего спектакля в процессе репетиций. Режиссер клоунады также обязан привести своих артистов в такое состояние, чтобы их фантазия работала над осуществлением антре. Нельзя, конечно, допустить, чтобы исполнители (в данном случае клоуны) подменили постановщика и сделали бы работу за него. Опытный режиссер всегда сумеет повести актеров по пути, какой он избрал для данной клоунады.
7 В. Ардов
153
Но он не должен давить на волю и фантазию артистов, а мягко направлять их в ту сторону, какую наметил заранее. И тут-то собственный замысел режиссера обогатится находками исполнителей. Рукописная схема клоунады превратится в живое действие, прояснится через трюки, реплики, мимику, жесты, поступки, выявляя тему данной сценки и те выводы, которые хотели бы сообщить зрителям создатели клоунады - автор, режиссер и артисты.
Драматургия клоунады
Выступления клоунов буффонных (а отчасти и коверных) в основном принимают формы репризы, клоунской интермедии и антре. Рассмотрим эти разновидности.
Цирковая реприза. О репризе мы много говорили в главе, посвященной эстраде. На манеже она, естественно, сильно изменила свои формы, но не суть. Напомним, что реприза - краткий, тематически четкий способ вызвать смех при помощи трюка или реплики, или сочетания того и другого.
В цирковых условиях и трюки должны соответствовать обстановке: не все действенные трюки (а тем более словесные репризы), обычно хорошо принимаемые в театре и на эстраде, дойдут на арене.
В цирке предпочтение всегда будет отдано действенной репризе, а не словесной. Но иногда удается сочетать действие со словом. Репризы легко включаются в клоунаду (антре).
Часто они обусловливаются ходом сюжета, но возможно и появление репризы внутри антре без сюжетной надобности; если реприза хороша и смешна, то всегда найдутся секунды, чтобы реализовать ее.
Не всякий трюк, не всякая смехотворная реплика могут быть отнесены к репризе. Нужна самостоятельность этого кратчайшего сюжета, наличие своей темы и ее определенность. Иной раз смех вызывается трюком, жестом, мимической игрой или репликой, не имеющими смысла вне ткани того произведения, к которому они относятся. Такой комический узел не может стать самостоя-
154
тельным произведением, хотя он очень украшает антре или даже короткую репризу.
Словесные репризы, как правило, менее эффектны, и по понятной причине: в таком напряженном ритме, в каком раскрывается цирковой спектакль, выключение действенного момента, естественно, ослабляет восприятие репризы со стороны зрителей. Но это не значит, что нужно отбрасывать хорошие шутки и остроты.
Вот великолепный пример словесной репризы, с которой выступал клоун Борис Вяткин. Рекомендуя свою собачку Манюню шпрехшталмейстеру, он пояснял:
- Хорошая у меня собачка, только вот шерсть у нее пополам с бумагой!
Не приходится объяснять, кого задевает такая шутка. И она понятна, злободневна для большинства зрителей, которые по опыту знают плохие ткани, выдаваемые за чистую шерсть.
Репризы словесно-действенные совмещают остроумное слово с игрой на арене. Приводим два примера словесно-действенных реприз.
Во время войны Карандаш, принимая участие в подготовке манежа к следующему номеру, вместе с униформистами разравнивал опилки, покрывающие арену. Закончив работу, он бросал метлу посреди манежа и намеревался уйти. Шпрехшталмейстер останавливал его и просил убрать метлу. Карандаш отказывался. «Но почему?»- спрашивал шталмейстер. И Карандаш, пожимая плечами, отвечал одним-единственным словом, которое заставляло весь зал аплодировать. Он говорил:
- Война!…
Надо было видеть и знать множество случаев, когда недобросовестные люди сваливали на войну собственное нерадение, промахи и проступки, чтобы оценить этот лаконичный ответ клоуна. И публика, встречаясь в жизни с чем-то подобным, горячо принимала короткую и острую репризу, придуманную писателем Л. Ленчем.
Узбекский клоун Акрам Юсупов с успехом исполняет словесно-действенную репризу автора Я. Дымского. Он выезжает на арену верхом на ишаке. Ишак останавливается, и Юсупов просит шталмейстера ударить животное, чтобы заставить его идти. Шталмейстер спрашивает, почему Юсупов сам не может ударить своего ишака. И следует ответ клоуна:
- Понимаешь, не хочу портить отношений…
7*
1БГ»
И эта реприза всегда принимается «на ура». В чем тут дело? В яркой и типично клоунской форме подана мысль, знакомая почти каждому сидящему в зале: чересчур часто приятельские отношения и нежелание обидеть человека, который может в ответ на это принести тебе ущерб, заставляют людей отказываться от принципиальности. И заметьте: какой большой смысл вложен в короткую фразу, завершающую маленькую цирковую репризу.