Самыми крупными были ВВС Румынии. В течение года, с лета 1940 года, Германия прилагала значительные усилия к перевооружению авиации своего нового союзника и обучению румынских летчиков. В результате, к 22 июня румынские ВВС располагали 8 эскадрильями истребителей и 11 эскадрильями бомбардировщиков. Всего порядка 200 машин, включая такие вполне современные (для начала Второй мировой) самолеты, как немецкий бомбардировщик «Не-111», итальянский трехмоторный «S.M.-79», немецкий истребитель «Не-112» (неудачливый конкурент «мессера» на конкурсе 1936 года) и даже дюжину английских «Харрикейнов» (которые Румыния успела купить еще до того, как переметнулась на сторону Германии). В целом можно предположить, что авиация союзников процентов на 10–15 увеличила боевой потенциал люфтваффе.
Приведенные выше цифры дают наглядный и убедительный ответ на любимый вопрос советских историков: «Почему Сталин не поверил разведке?» Этот удивительный вопрос базируется на двух, явно не сформулированных, тезисах: предполагается, что «разведка» доложила Сталину что-то ужасно страшное, но Сталин не сделал чего-то нужного «для обороны страны». А на деле все было гораздо проще. На столе Сталина лежали донесения, из которых следовало, что группировка люфтваффе у западных границ Советского Союза не достигла еще и 2/3 от той, что была собрана 10 мая 1940 года на 300-км участке фронта вторжения в Бельгию и Францию. И какие же выводы надо было сделать из этой информации? Мог ли осторожный и расчетливый Сталин поверить в то, что немцы рискнут наступать в глубь бескрайней страны, не имея прочного превосходства в воздухе? По всем канонам военной науки для наступления нужно численное превосходство. Желательно двух-трехкратное. Как сможет люфтваффе завоевать господство в воздухе, уступая советской авиации в четыре раза по числу истребителей?
Впрочем, в отличие от иных современных авторов, не будем изображать из себя «тайного советника вождя». Что думал Сталин — загадка. Но вот как восприняли первые часы немецкого воздушного наступления командиры Красной Армии, известно точно. «Противник еще не вводил в действие значительных сил ВВС, ограничиваясь действием отдельных групп и одиночных самолетов…» (61) Это строки из доклада штаба Северо-Западного фронта № 3, подписанного в 12 часов дня 22 июня 1941 года. Оценка вполне объяснимая, если учесть, что реальное число исправных боевых машин (341 самолет) в составе 1-го Воздушного флота люфтваффе оказалось почти в десять раз меньшим того, которое ожидало увидеть на этом направлении высшее руководство РККА. По крайней мере, входе знаменитой оперативно-стратегической «игры», проведенной Генштабом РККА в январе 1941 года, на прибалтийском направлении «западных» с воздуха поддерживало 3 тысячи самолетов. (121)
Что планировал сам Сталин, собравший зачем-то у западных границ своей империи огромную авиационную группировку, мы доподлинно не знаем. Документы, которые могут окончательно подтвердить или опровергнуть имеющиеся гипотезы, пока еще засекречены. Если только не уничтожены, самое позднее — в октябре 1941 года, накануне бегства из Москвы… Известен в деталях лишь небольшой и, строго говоря, малозначимый фрагмент Большого Плана — план прикрытия мобилизации, сосредоточения и оперативного развертывания войск западных военных округов. Еще раз уточним и подчеркнем толстой красной чертой: план прикрытия — это всего лишь часть оперативного плана. Это план действий — оборонительных по своей сути — на те считанные дни, которые нужны были войскам Округа для того, чтобы превратиться в полноценные, укомплектованные «для похода и боя», войска фронта. Но даже на этом, подготовительном по сути дела, этапе действий планировалась чрезвычайно «активная оборона».
В частности, по плану прикрытия Западного ОБО (будущий Западный фронт в Белоруссии) ВВС фронта должны были решить следующие задачи:
«а) последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и аэродромам противника, а также боевыми действиями в воздухе, уничтожить авиацию противника и с первых же дней войны завоевать господство в воздухе б) истребительной авиацией в тесном взаимодействии со всей системой ПВО округа прочно прикрыть отмобилизование и сосредоточение войск… и не допустить пролета авиации противника через территорию округа…
г) мощными, систематическими ударами по крупным железнодорожным мостам и узлам: Кёнигсберг, Мариенбург (Мальборк), Алленштайн (Ольштын), Торн, Лодзь, Варшава, а также по группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение войск противника…
Исходя из поставленных задач и наличия бомбардировочной авиации, части ВВС округа могут решать следующие задачи:
а) нанести одновременный удар по установленным аэродромам и базам противника, расположенным в первой зоне, до рубежа Инстербург (Черняховск), Алленштайн, Млава, Варшава, Демблин, прикрыв действия бомбардировочной авиации истребительной авиацией.
Для выполнения этой задачи потребуется 138 звеньев, мы имеем 142 звена, т. е. используя всю наличную бомбардировочную авиацию, можем решить эту задачу одновременно;
б) вторым вылетом бомбардировочной авиации нанести удар по аэродромам и базам противника, расположенным во второй зоне до рубежа Кёнигсберг, Мариенбург, Торунь, Лодзь (200–250 км от границы. — М.С.). Для этой цели могут быть использованы самолеты типа «СБ», «Пе», АР-2, которых мы имеем 122 звена, для решения этой задачи требуется 132 звена, недостает 10 звеньев….
в) …для удара по жел/дорожным мостам могут быть использованы только самолеты типа «Пе-2» и АР-2, которые могут производить бомбометание с пикирования…Ввиду того, что у нас мало пикирующих бомбардировщиков, необходимо взять для разрушения только главнейшие мосты (через Вислу. — М.С.), как то: в Торуне, Варшаве и Демблине…»
Самое примечательное в этом тексте даже не то, что начать боевые действия планировалось раньше, чем противник произведет первый выстрел, более того — раньше, чем противник закончит сосредоточение своих сил (а как иначе можно «нарушить и задержать сосредоточение войск противника»?), а дважды повторенная фраза про «установленные аэродромы и базы противника». Да еще и с конкретным расчетом наряда сил, необходимым для их разрушения. На этом фоне как-то странно смотрятся рассказы про то, что наша авиация, подчиняясь мифическому «запрету Сталина», лишь робко и несмело взирала на разведывательные полеты немецких самолетов, а сама при этом на сопредельную территорию — ни ногой (лучше сказать — ни крылом). Самокритичная оценка малого числа пикировщиков, вынуждающая ограничиться «разрушением только главнейших мостов», сегодня вполне понятна — главный удар планировался не из Белоруссии, а с территории Львовского выступа на Украине в направлении Краков — Катовице; там и концентрировались основные силы советской бомбардировочной авиации.
Мог ли командующий войсками Западного ОБО генерал армии Павлов в самом кошмарном сне представить себе, что всего лишь через неделю после начала войны остатки авиации Западного фронта будут безрезультатно пытаться разрушить мосты и переправы — но не на Висле у Варшавы, а под Рогачевом на Днепре…