Другая важнейшая задача этой ночи — захват Явкино и Бармашово — была возложена на корпус генерала Танасчишина.
Всю ночь напролет вокруг Ново-Григорьевки с воем и свистом раскраивали тьму светящиеся трассы снарядов и пуль, пылали зарницы пожаров, воздух наполнился терпким запахом пороховой гари и горящих машин. Всю ночь кубанцы решительно перемалывали немецкие части, стремящиеся под прикрытием бронепоездов прорваться на запад. Направления их усилий часто менялись.
9-я гвардейская кавалерийская дивизия вывела всю свою артиллерию, танки и самоходки на прямую наводку и Надёжно сдерживала натиск танков и пехоты гитлеровцев, начиная расстреливать их с наиболее выгодной дистанции. Во второй половине ночи завьяловская бригада атаковала части 9-й пехотной дивизии противника во фланг и ворвалась в Ново-Григорьевку с севера. Кубанцы развили этот успех. Но новая волна отходящих частей противника чуть было не захлестнула казаков. Начались ближние бои, доходящие до рукопашных схваток. Наступил момент, когда подразделения немцев с танками прорвались к командному пункту 32-го кавалерийского полка. Рядом с КП на огневых позициях находились три батареи 181-го гвардейского артиллерийско-минометного полка. Они-то и приняли на себя атаку танков. И когда командир 32-го полка майор Шакшаев, закаленный в боях храбрый офицер, рассказывал мне о боевом задоре и беспримерной отваге командира батареи старшего лейтенанта Калоева, о боевой выдержке и стойкости комбата старшего лейтенанта Пилюшенко, о снайперском мастерстве командира артиллерийского взвода лейтенанта Гутиева, уничтожившем в этом бою танк, орудие, автомашину и два крупнокалиберных пулемета, я знал: героизм этих офицеров достоин самой высокой награды.
Особенно запомнился мне рассказ Шакшаева о подвиге командира орудия сержанта Незнайко и наводчика Шаримова. «Их орудие стояло в лесопосадке возле командного пункта. Рядом вел бой еще один орудийный расчет. С пологого косогора спускался «тигр», за ним двигалось самоходное орудие «фердинанд». Они быстро приближались, стреляя на ходу. Неожиданно из-за стога сена появился еще один танк, он устремился прямо на орудие Незнайко. «Мне казалось, — рассказывает майор, — что особой опасности нет: два против трех — нормально. Но немецкая самоходка попала прямо в наше орудие, и сержант остался один против трех. А расстояние сократилось, значит и времени в обрез. Смотрю, ствол орудия разворачивается влево, где «тигр» и «фердинанд» уже были вплотную у лесополосы. Мы приготовили противотанковые гранаты. Выстрел. Танк закрутился на месте и стал. К нему бросился казак с бутылкой «КС» и поджег моторную часть. Второй выстрел. Самоходное орудие продолжает двигаться вперед, но из него выскакивают солдаты и бегут назад. С ужасом вижу, что у Незнайко и Шаримова времени для выстрела не осталось. Немецкий танк совсем рядом, сейчас он раздавит храбрецов гусеницами. Но они все же успели развернуть орудие, и, когда ствол чуть было не уткнулся в броню, словно гром, прозвучал последний выстрел этого орудия. Смертельно раненный танк по инерции поднял еще орудие на дыбы, опрокинул его и, волоча перед собою, исковеркал. Орудие погибло, но герои наши в последний момент успели отскочить в сторону».
Напряжение боя на этом участке резко возросло. К тому же мне доложили, что со стороны села Киевское подходит большая колонна вражеской пехоты. События начали развертываться сложнее, чем мы предполагали. Теперь уже многое зависело от того, насколько быстро мы разгромим противника в районе Ново-Григорьевки. Решение, которое у меня возникло, несколько изменяло лишь задачу дивизии генерала Головского.
Укрывшись буркой от влажного упругого ветра, быстро диктую боевое распоряжение Василию Сергеевичу: «…Главными силами дивизии разгромить противника, выдвигающегося из Киевское. Одним полком с танковым батальоном немедленно атаковать противника в южной части Ново-Григорьевки и во взаимодействии с 5-й отдельной мотострелковой бригадой разбить его. Атаку вести с предельной решительностью, смело и стремительно». Офицер связи и сопровождающие его казаки вскакивают в седла и растворяются в темноте.
Этот маневр оказал решающее влияние на ход боя. Но кроме этого, необыкновенно быстрому и совершенно полному разгрому противника в немалой мере способствовала одна военная хитрость. Глазами пленных это выглядело так.
Немцы ждали подхода новых сил со стороны села Киевское, чтобы предпринять еще одну попытку прорваться к реке Ингул. Ранним утром подразделения, захватившие восточную окраину, заметили колонну своих танков, на которых сидели солдаты. Въехав в село, солдаты сбросили шинели. Это оказались советские автоматчики на трофейных танках.