Вечерняя сводка из Тбилиси, набранная на русском языке с нервной поспешностью и потому содержавшая в себе невычитанные ошибки, прозвучала так: «Российские мирриворческие силы вошли в Зугдиди с тяжелой техникой с целью разоружения местной полиции. К 17.00 они начали занимать административные здания». В 19.30 был занят Сенаки.
Более подробно и охотно о событиях в Зугдили написал военный корреспондент «Комсомольской правды»: «По сообщениям абхазов, российские десантники зашли в понедельник аж в… грузинский город Зугдиди. По словам очевидцев, русские офицеры помахали грузинам рукой, предупредив, что, если их не пустят без боя, они войдут туда с боем. Грузины, напуганные тем, что происходит в Южной Осетии, пропустили русских. Практически без единого выстрела. Но российские военные не собирались занимать этот город. Им надо было лишь пройти дальше – до города Сенаки, в котором когда-то располагалась крупная российская военная база. А теперь – грузинская. Выведя ее из строя, российские десантники вернулись обратно».
В 18.10 российские войска заняли деревню Ширдиси Горийского района. В это же время осетинские силы вошли в деревню Белоти в районе Ередви, во избежание эксцессов собрав всех неразбежавшихся грузин и заперев их в церкви.
В 20.30 передовые части Российской армии вышли в предместья Гори и оседлали стратегическую дорогу Тбилиси – Черное море. Это единственная магистраль, связывающая восток и запад Грузии, южнее нее до Турции тянутся горы.
В районе Земо-Никози была добита сопротивлявшаяся грузинская группировка. Батальон «Восток» переночевал в километре от Квемо-Хвити, прямо в поле на сырой земле, не разводя костров. Из села раздавался гул моторов. Поначалу ямадаевцы и журналисты пришли к выводу, что грузины выводят свою технику. Однако выяснилось, что это не грузины, а заблудившиеся два танка мотострелков под командованием сержанта Савранского. К часу ночи боевые машины наконец вышли к своим благодаря подсветке ракетницами, а под утро дали о себе знать еще пять танков. Танкисты рассказали, что в темноте выбирались по проселочным дорогам, давая о себе знать очередями из ДШК, потому как сели танковые радиостанции. В результате в потемках танкисты пристроились в хвост колонны грузинской пехоты, приняв ее за свою. Когда разобрались, навели на нее ствол, грузины разбежались.
В грузинской армии возникли проблемы, хотя части спецназначения и кадрированные батальоны, прошедшие подготовку в Ираке, были способны продолжить сопротивление.
Однако грузинскому командному составу не хватало оперативной грамотности, а ознакомление с современным опытом боевых действий, проведенное зарубежными инструкторами, было трудно применимо на практике. Так, артиллерийские офицеры координировали свою работу по мобильным телефоном, и успех штурмовых частей зависел от того, знал ли пехотный командир номер мобильника командира артиллеристов и ракетчиков. Между тем израильтяне несколько лет подряд учили грузинскую армию формированию «центров организации огня». Эти центры должны были в реальном масштабе времени координировать нанесение ударов ВВС и артиллерии в интересах пехоты и танков.
В результате, хотя Цхинвал был разрушен и в течение 48 часов грузины обладали преимуществом в огневой силе, воспользоваться этим преимуществом не смогли ни танкисты, ни пехотинцы. Кроме того, несмотря на длительное время готовившуюся войну, быстро закончились боеприпасы. Это было немудрено, если учесть, что огонь в основном велся в белый свет как в копеечку, методом тотального уничтожения зданий и сооружений, а не целенаправленным подавлением огневых точек осетин и миротворцев. В результате грузинские «миротворцы», несмотря на обучение в Ираке, быстро расстреляли боеприпасы и были вынуждены выйти из боя. О степени организованности грузинской армии свидетельствовал и «дружественный огонь» по собственным войскам. Конечно, его не избежали и американцы в Ираке, но американцы впервые попали на местность и испытывали трудности в ориентировании, вдобавок совершали марши протяженностью в сотни километров, встречая посреди пути неизвестные колонны, а грузинские вооруженные силы воевали на небольшом и очень хорошо знакомом им, годами простреливаемом пятачке.