Она кивнула на контейнер в конце столешницы.
— Попробуй.
— Что это? — спросил Джонах, но уже шел к нему. Когда дело касается еды, он безоговорочно ей доверяет.
— Профитроли. Pâte à choux[11], наполненное заварным кремом.
— Pâte à choux, — повторил он. — Это которое ты готовишь на плите, верно?
Марго ухмыльнулась, и его сердце в ответ заколотилось.
— Ты очень внимателен.
Конечно, он внимателен. Помимо того, что это интересно — он честно не знал, сколько всего можно узнать о выпечке, пока не встретил Марго — еще он любит смотреть, как ее глаза светятся от радости, когда она говорит об ингредиентах или их взаимодействии.
Джонах поднял крышку и увидел два десятка золотистых куполков, лежащих внутри.
— Они превосходны.
— Возьми один, — сказала Марго, разбивая яйцо в миску для смешивания. — И мне один принеси.
Ему не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Он вытащил два пирожных и обнаружил, что они тяжелее, чем кажутся.
— Сколько в них крема? — спросил он с улыбкой, неся их к ней.
— Сходи сегодня в спортзал, — посоветовала она и протянула свободную руку. Он положил на нее одно пирожное, и они надкусили одновременно, и даже это небольшое действие было эротичным.
Вкус, — подумал он, — стоил тоски. Пирожное было лишь на зубок, а крем был с добавлением ванили. Все это вместе довольно впечатляюще.
— Изумительно, — произнес он.
Она кивнула, все еще жуя.
— Рецепт взят из старинной французской кулинарной книги Этана, которую он привез из Парижа. Они просто невероятные.
— Тут не поспоришь.
Она дожевала свое пирожное, а потом разбила еще одно яйцо в миску. Он наблюдал за игрой ее тонких пальцев, как она прикусывала краешек губы, когда была сосредоточена. И хотя он мог стоять там часами, им обоим нужно было выполнять свою работу.
— Что ж, я просто хотел поздороваться, — сказал он. — Не буду мешать тебе работать.
— Хорошо, — ответила она, и в ее глазах он увидел борьбу. Сражение, которое он помог бы ей вести, если бы она ему позволила. — Приятного вечера.
Он кивнул и направился к двери.
— Джонах.
Вспыхнула надежда, когда он обернулся. В ее глазах он увидел печаль, извинение, которого он не хотел и в котором не нуждался. Но он готов был поклясться, что под ними что-то было. Нужда, так бы он это назвал.
— Спасибо, что помог Мерит.
— Не стоит благодарности. — Он кивнул ей, скрылся в коридоре и решил, что с радостью примет ее благодарность любым способом, каким сможет ее получить.
* * *
Он просто великолепен. Вне всякого сомнения. Высокий, стройный и подтянутый, с лицом, которое практически до неприличия совершенно. Квадратная челюсть, прямой нос, миндалевидные голубые глаза, увенчанные раскидистыми бровями такого же золотисто-каштанового цвета, как и его волосы до плеч. Его губы — она не может перестать смотреть на его проклятые губы — выглядят так, будто предназначены специально для того, чтобы соблазнять женщину фантазиями о том, где и как он может их использовать.
Она провела больше, чем один день, вся в поту мечтая о них.
И он добрый. Веселый. Преданный. Настолько предан своему Дому, что это заставляет скручиваться пальцы ее ног — даже если этот Дом не Кадогана.
Но она раньше уже западала на красавчика, на вампира по имени Роуэн Клири, у которого было прекрасное лицо и тело, за которое можно умереть, и который поил и кормил ее… пока все это не прекратилось. Пока его шутки не превратились из саркастических в злые, комплименты в критику.
Они встречались десять месяцев. А потом, одним очень снежным февральским вечером, после того, как они час простояли в пробке на Дэн-Райан, он ее ударил.
Все случилось так быстро — настолько быстро, что она почти убедила себя, что этого не произошло, что она это себе вообразила. Потом последовали оправдания, от него и от нее. Он был напряженным и уставшим, а она не помогала, ворча на него, чтобы тот ехал осторожнее.
Осознание пришло последним — что множество пар находятся в напряжении, устают и придираются. Но они не становятся агрессивными.
Она дозволяла нападки слишком долго, даже несмотря на то, что получила консультирование еще будучи человеком. Прошло три недели после того, как он ее ударил — после оправданий, извинений и обещаний никогда снова этого не делать — прежде чем она осознала, что происходит. Она знала, что он непременно сделает это снова, потому что таким он был. И в следующий раз это будет не просто пощечина.