— Особенно по утрам? — хохотнул герцог. — Ничего страшного, я убью вас в любом месте и в любое время. Или вы только при госпоже Ирене такой смелый?
В свете ходили смутные слухи о сомнительной храбрости графа и том, каким образом он заслужил боевые награды, но до этого момента Холдер не придавал им значения.
— Э-э, может быть, через несколько месяцев… — Понт-Аруа бочком выбирался из кладовки, пятясь в сторону дамской комнаты. На ходу он прикидывал план действий. Захватив молодую жену, немедленно уехать из этой отвратительной провинции навсегда. Зангрия — большая страна, и Холдер вряд ли будет долго искать его.
А герцог словно читал его мысли:
— Пойдем, Ян. Этот трус не заслуживает права называться мужчиной.
3
Рена металась по комнате, не в силах успокоиться. Бесконечное хождение от запертой на ключ двери к окну, забитому грубыми досками. Ходила, пока не стала казаться себе маятником — туда-сюда. Девушка устала до изнеможения, но не могла заставить себя прилечь или хотя бы сесть. Не двигаться было страшно, ведь последние минуты ее свободы стремительно утекали, и собственное бессилие казалось проклятьем.
А внизу шло совещание. Понт-Аруа явился в усадьбу Марсо поздней ночью. Лейра Селезия приняла его в гостиной. Впрочем, сегодня здесь даже слуги не думали ложиться — окна усадьбы были ярко освещены и ночные стражи, привычные к тому, что в этом благополучном районе все ложатся рано, несколько раз стучали во входную дверь, чтобы узнать, все ли в порядке у лейра тэ’Марсо.
Обессилев от тревоги и напрасных попыток взломать замок шпилькой или вырвать доски, Рена в изнеможении упала на кровать. И тут в коридоре послышались тяжелые шаги. Девушка насторожилась и вскочила, снова напряженная как пружина. Ключ заворочался в замочной скважине, и на пороге показалась плотная фигура Ингмара тэ’Марсо. Рена отступила подальше от двери. Отец редко обращал внимание на дочь — только по жалобам гувернанток или второй жены, а тогда в ход шли угрозы и даже трость. Отец бухнул о пол тяжелый, окованный металлом сундучок и мрачно взглянул на дочь.
— Вот подвенечный наряд твоей негодной матери, наденешь его. Порода Арин дает о себе знать! Та убежала, бросив меня с дочерью, когда позвал какой-то проходимец. И ты, такая же дрянь, готова пойти против воли родителей.
— Я не бегу из дома, отец. Я лишь не хочу замуж за этого увечного графа!
— Увечность жениха ей не по нраву! Что ж тебе в ней, в этой его руке? Он не мастеровой, средства к жизни и так имеет. Зато аристократ, а тебя сделает сьеррой!
— Ах, разве это дает счастье, отец?
— Ты, девчонка, как и своя мать, не понимаешь, что есть счастье. Смазливая мордашка — не навсегда, а титул и богатство — дают вес человеку. Эх, да что с тобой говорить, ты вторая Арин. Но тебе сбежать и опозорить нас не позволю! Ты выйдешь замуж сегодня же, а там — пусть муж за тебя, шалопутная, и отвечает.
Рена пошатнулась, словно отец ударил ее.
— С-cегодня? — Девушка ущипнула себя за запястье, чтобы убедиться, что это не кошмар и не бред. — Но это невозможно!
— Все возможно, если в кошельке водятся золотые леи. А твой жених не скупится! Селезия уже послала предупредить жреца в храме… Чтобы к рассвету ты была готова, слышишь? Пришлю служанку, она пособит со сборами.
Дверь закрылась, со скрипом провернулся ключ. Вскоре почтенный лейр вернулся, втолкнул в комнату молоденькую служанку в длинном белоснежном фартуке и, посчитав отцовский долг выполненным, удалился окончательно.
— Уф, ну дела, барышня вы моя бедная! — затараторила Лия, когда тяжелые шаги лейра прогрохотали по лестнице вниз. — Выдают вас за того анвалида! Мужчина он, конечно, видный, этого не отнять, но больно строгий!
Рена подскочила к девушке, схватив ту за руки. Она была рада, что в помощь прислали милую легкомысленную Лию, а не старую каргу — служанку мачехи.
— Лия, дорогая, помоги! Я не хочу за графа и ни за что не выйду за него!
— Как не выйдете, моя вы лапонька? Жалко вас, но приведут в храм, а там уж не… — Девушка вдруг оборвала себя на полуслове: — Хотя постойте-ка… При нашем храме есть комнатка, где невеста может побыть одна и вознести молитвы Тее. Там окошко невысоко… О прошлом годе как раз, помните, дочь мясника с соседней улицы убежала с молодым приказчиком из зеленной лавки, и ее старый жених остался не у дел!
— А ведь и правда, эта история наделала тогда шуму. — Рена устало потерла виски и вновь принялась ходить по комнате. — Я не хочу навлекать позор на отца, но он сам твердит, что я в мать…