Торт оказался удивительно вкусным, и тут я Лемеха порадовала, съев огромный кусок. Вопросов мне больше не задавали, за столом повисло традиционное молчание. Я тайком любовалась Асмодеем, как привыкла это делать, а он, казалось, и вовсе перестал обращать не меня внимание, погрузившись в знакомую задумчивость.
Как только мы расправились с десертом, Асмодей встал из-за стола и приблизился ко мне. Так случалось каждый раз, когда я ужинала в его доме. Я точно знала, что именно сейчас произойдет. Сама себе не признавалась, насколько сильно этого хотела. Испытывая непреодолимый душевный трепет, протягивала ему руку, вкладывала ее в его горячую ладонь, окуналась в его глаза и позволяла поднять себя со стула. И лишь оказавшись прижатой к сильному, но далеко не надежному телу, я могла перевести дух, на краткий миг, пока губы его не накрывали мои. А потом я отрешалась от всего на свете, растворяясь в поцелуе. В такие моменты мне казалось, что пью его душу, получаю в собственное пользование частичку демона, которой могу властвовать по полной. Он же мной завладевал целиком, лишая способности действовать самостоятельно, заставляя инстинкты затмевать разум, а тело желать его со страшной силой. Каждый раз я пугалась собственных эмоций, до такой степени они становились необузданными, но всегда желание получить больше и немедленно пересиливало страх.
Поцелуй длился так долго, пока мы оба не утолили первую жажду. Прервав его, Асмодей взял меня за руку и все так же молча повел за собой. Опьяненная собственной страстью, чувствуя его каждой клеточкой тела, я поднималась по лестнице. Все это время он крепко держал мою руку, словно боялся, что стоит отпустить, как я сразу же исчезну. Глупец! Если бы я только могла, то уже давным-давно сделала бы это. И уж конечно же, не в такие моменты, когда хотела его до рези в животе.
Несмотря на крайнее возбуждение, я заметила, как до неузнаваемости преобразилась спальня. Раньше в ней царили тяжелые коричневые краски, сейчас же она была залита голубым. Почему-то в голову пришло сравнение с ледяной пещерой, в центре которой разведен огонь. И этим огнем были мы с Асмодеем.
Он не спеша принялся раздевать меня, покрывая поцелуями каждый сантиметр тела, высвобождаемый из-под одежды. Моя кожа горела от его прикосновений. Я видела, как потемнели и увлажнились его глаза, понимала, как сильно хочет он меня, изнывала от ответного желания настолько, что едва сдерживалась, чтобы не сорвать одежду с себя и с него. Но правила здесь устанавливал он, каждый раз доводя меня ласками до исступления, заставляя молить о большем, изгоняя из головы остатки разумных мыслей. И лишь когда я полностью лишалась воли, оказывалась в плену собственных эмоций и полноправной его власти, Асмодей позволял достигнуть мне вершины блаженства, наполняя меня собой, переплетая наши желания, которые в этот момент становились одним на двоих и поистине огромных размеров.
Ни один мужчина до него не дарил мне настолько полного удовлетворения. И что-то мне подсказывало, что другого такого я тоже вряд ли встречу. Каждый раз после любви с Асмодеем, когда внутри меня еще звучали отголоски оргазма, глаза наполнялись слезами. И я даже сама не могла определить, какие чувства их порождали, почему мне так дико хотелось плакать.
— Останешься? — прошептал он мне на ухо, прижимаясь к моей спине.
Я невольно вздрогнула. Первый раз за все время он спросил меня об этом. И единственный вопрос, что возник в этот момент в моей голове, был «Зачем?» Зачем он это делает? И хочу ли я этого?
— Мне нужно домой.
Я врала самым бессовестным образом, и он об этом знал. Дома меня никто не ждал, по крайней мере, так рано. Родители привыкли к мысли, что у меня есть мужчина, у которого я периодически бываю. Если по началу они еще настаивали, чтобы я познакомила их с ним, то теперь перестали это делать, смирившись со странностями собственной дочери. Мама только просила предупреждать, когда задерживаюсь, чтобы они могли не волноваться.
— Я отвезу.
А вот эта фраза была мне хорошо знакома. С нее начинались мои сборы домой. Асмодей первый встал с кровати и отправился в ванную. Как обычно, я залюбовалась им обнаженным, а потом пролила пару слезинок, но так чтобы к его появлению из ванной глаза уже были абсолютно сухими. Чистый и уже одетый он покинул комнату со словами «Жду тебя внизу». Наступила моя очередь совершить омовения, чтобы смыть с себя любовные соки. По традиции, не стала затягивать этот процесс, и уже через десять минут спустилась в гостиную, где он ждал меня в своем любимом кресле, в традиционной позе, указывающей на глубокую задумчивость.