Не следует высмеивать общепринятые взгляды — это лишь раздражает, но вовсе не обескураживает их защитников.
Самая заслуженная насмешка никого не убеждает — настолько все привыкли считать, что насмешливость вдохновляется ложными правилами.
И у безбожия, и у суеверия есть свои фанатики. Мы видели и ханжей, отрицавших за Кромвелем[175] даже здравый смысл, и вольнодумцев, почитавших глупцами Паскаля и Боссюэ.
Г-н де Тюренн,[176] мудрейший и отважнейший из смертных, чтил религию, а вот тысячи безвестных ничтожеств мнят себя равными людям высокой души и гениального ума на том лишь основании, что презирают ее.
Вот так мы кичимся нашими слабостями и глубочайшими заблуждениями. Дерзнем сказать прямо: философом делает разум, героем — славолюбие, мудрецом — только добродетель.
КНИГА III
Написав что-нибудь в поучение самому себе или для того чтобы излить душу, мы можем надеяться, что наши размышления окажутся небесполезны и для ближних, ибо нет человека, который не был бы в чем-то похож на других, а мы особенно искренни, сообразительны и пылки, когда обдумываем предмет для собственной пользы.
Когда душа полна чувств, разговор полон интереса.
Искусная ложь захватывает нас врасплох и ослепляет, правда — убеждает и обуздывает.
Гениальное не подделаешь.
Чтобы зажарить цыпленка, не нужно много ума; тем не менее бывают люди, которых до самой смерти этому не выучить. Каждое ремесло требует призвания — особой врожденной способности, как бы независимой от разума.
Чем больше мы размышляем, тем больше знаем и больше заблуждаемся.
Те, что придут после нас, будут, может быть, знать больше и считать себя умнее, но станут ли они счастливей и мудрей? Разве мы сами, знающие так много, лучше наших отцов, знавших так мало?
Мы настолько поглощены собой и нам подобными, что не обращаем никакого внимания на все остальное, хотя окружены им и оно постоянно у нас перед глазами.
Как мало вещей, о которых мы судим здраво!
Мы не в силах пренебречь презрением окружающих: у нас слишком мало самолюбия.
Никто не порицает нас столь же сурово, сколь мы подчас осуждаем самих себя.
Любовь менее щепетильна, нежели самолюбие.
Мы обычно приписываем себе свои успехи и неудачи, хваля или порицая себя за прихоти Фортуны.
Никто не может похвалиться тем, что ни разу в жизни не стал предметом презрения.
Далеко не все наши хитрости удаются, а промахи причиняют нам вред: в жизни столь немногое зависит от нас самих!
Сколько добродетелей и пороков так ни в чем и не проявились!
Мы недовольны своей предприимчивостью, если люди не замечают ее: чтобы похвастаться ею, мы часто жертвуем плодами, которые она может принести.
Тщеславные люди — плохие дипломаты: они не умеют молчать.
Умение дипломата убедить, что он и не помышляет об интересах своего государя и советуется лишь с собственными страстями, нередко может сослужить ему немалую службу: оно мешает разгадать его замыслы и побуждает тех, кто жаждет поскорей завершить переговоры, жертвовать своими притязаниями. Самые ловкие — и те порой считают себя обязанными уступить человеку, который не внемлет рассудку и уклоняется от всех попыток прийти к соглашению.
Узнать, насколько ловок человек, — вот иногда и вся польза, которую можно извлечь из назначения его на высокую должность.
Для того чтобы стать ловким, нужно меньше усилий, чем для того чтобы им казаться.
Для высокопоставленного человека нет ничего легче, нежели присваивать себе знания окружающих.
На видной должности полезнее, пожалуй, хотеть и уметь пользоваться услугами просвещенных людей, чем самому быть таким.
Быть подлинно здравомыслящим уже означает многое знать.
Как живо ни интересуйся политикой, вряд ли найдется чтение скучней и утомительней, нежели договор между государями.
Всякий мир по сути своей должен заключаться навеки, однако не было еще ни одного поколения, которое прожило бы всю жизнь без войны, и почти ни одного государя, при котором бы она многократно не возобновлялась. Но стоит ли удивляться, что те, кому нужны законы, чтобы соблюдать справедливость, особенно склонны нарушать эти законы?
175
Кромвель Оливер (1599–1658) — английский политический и государственный деятель, возглавил буржуазную революцию. В 1653 г. объявил себя лор-дом-протектором республики.