* * *
Очень полезно в наши дни напомнить об идеях Ж. де Местра о революции, высказанных в его гениальной книге "Соnsiderations sur la France". Ему впервые удалось сказать что-то существенное о природе всякой революции. Революция - сатанична. В ней действуют не люди, а высшие силы. Революционеры лишь кажутся активными, в действительности они пассивны, они лишь орудие неведомой им силы. Но революции не только сатаничны, они также провиденциальны, они посылаются народам за их грехи, они есть искупление вины. Ж. де Местр не был человеком старого режима, дореволюционным человеком. Он понимал своеобразное величие революции, понимал ее роковой характер. Он, величайший идеолог реакции начала XIX ... века, глава теократической школы, роялист, думает, что революционеры, якобинцы действовали для славы Франции, в то время как контрреволюционеры, эмигранты хотели разделения Франции и победы над ней. Насильственную контрреволюцию де Местр признает решительным злом, он не хочет ее, он ждет терпеливо, чтобы созрела органическая почва для восстановления монархии. Ж. де Местр не любил эмигрантов эпохи французской революции и осуждал их, считал их деятельность ненациональной и непатриотической. Он настаивал на совершенном бессилии и ничтожестве французских эмигрантов. "Эмигранты ничто и не могут ничего". "Один из законов французской революций, что Эмигранты ее могут атаковать лишь для собственного несчастья и совершенно исключены из какого бы то ни было дела, которое должно совершиться". "Они никогда ничего не предприняли, что бы удалось и даже что не было бы обращено против них. Они не только ничего не достигают, но и все, что они предпринимают, носит характер такого бессилия и ничтожества, что сложилось мнение о них, как о людях, которые защищают осужденное дело". Эмигранты "не должны более делать внешних усилий, быть может, даже желательно, чтобы их никогда не видели в угрожающей позе" (с. 127). "Эмигранты ничего не могут, и можно даже прибавить, что они ничто" (с. 128). Ж. де Местр, который имел такую устрашающую репутацию, был сторонником мягкой и бескровной, почти нежной, контрреволюции, он решительный противник мести. У него есть также очень тонкая мысль, что не могут быть выразителями пореволюционной, контрреволюционной справедливости те, которые революцией обижены, так как они будут мстителями. "Самое большое несчастье, которое может случиться с деликатным человеком, это быть судьею убийцы своего отца, своего родственника, своего друга или похитителя своего имения. А это именно и случилось бы, если бы произошла контрреволюция такой, как ее ожидали; так как высшие судьи все почти принадлежали бы классу обиженному, и юстиция, даже если бы она только наказывала, имела бы вид мести". Вот изумительные по благородству слова, которые очень следует повторять в наши дни, когда жажда мести легко смешивается со справедливым судом. Де Местр тоже думал, что народ должен изжить, горькие плоды революции и получить к ней отвращение, что революция должна сама себя пожрать. И он видит провиденциальную справедливость в том, что революционеры истребляют друг друга. Народы никогда не достигают того, к чему стремятся. И французская революция будет иметь положительное значение, но не то, которое пытались придать ей деятели революции. Сам Ж. де Местр был положительным результатом революции. Католическое и романтическое движение начала XIX века возможно было лишь после революции. Оно было настоящим завоеванием революции. Так будет и у нас. Положительным результатом революции будут религиозное углубление и возрождение. Начнется новая эпоха в христианстве, освобождена будет Церковь от власти государства. В суждениях пламенного революционера де Местра о революции была большая отрешенность. Об этих суждениях полезно напомнить в наше время. Но эмиграция эпохи русской революции отличается от эмиграции эпохи французской революции. Страдания ее велики. Она более разнообразна, к ней принадлежит очень высокий культурный слой, и она может иметь большое положительное культурное значение, если преодолеет в себе специфически эмигрантскую психологию. В русской эмиграции есть героически настроенная молодежь, способная к самоотвержению. Задачи русской эмиграции лежат прежде всего в области духовной и национально-культурной, а не политической. Но русская эмиграция пока не имеет вдохновляющих ее идей. Нельзя назвать идеей возврат к политическим формам, господствовавшим в недавнем прошлом или в жизни, или в сознании. Все старые политические формы, будь то монархия или демократия, отжили свое время и сами по себе не имеют цены.