– Погодите, – остановил он меня. – Я позову Роджера.
– На этот раз я обойдусь без Керригана.
– Но...
– Он наблюдает за мной, когда я беседую с людьми из корпорации. Тед Квигли к корпорации не принадлежит. – Вспомнив еще кое-что, я снова остановился и спросил:
– Кстати, а где вы познакомились с Ритой Касл?
– На генеральной репетиции. Рита поначалу в ней участвовала.
– Там не осталось каких-нибудь неизвестных мне связей?
– Нет. Я не стал финансировать постановку спектакля, Рита в нем не захотела играть. Я слышал, пьеса приказала долго жить.
– Ладно. Я скоро вернусь.
Я был уже у двери, когда он окликнул меня:
– Мистер Тобин! Я обернулся.
– Потом расскажете мне, что вам поведает Квигли, хорошо? – попросил он. – Какой она, по его мнению, была?
Глава 19
Тед Квигли жил на Восточной Десятой улице, между авеню А и авеню Б, там, где находится покрытая асфальтом и огороженная цепью детская игровая площадка “Томпкинс-сквер”, запрятавшаяся в глубине квартала. Это был район трущоб с дешевыми, переполненными жильцами многоквартирными домами, известный под названием Нижний Ист-Сайд. На сегодняшний день вокруг Восточной Десятой улицы и авеню Б образовалось своеобразное поселение бедных артистов и художников, поскольку высокая квартирная плата, которую способны выложить преуспевающие обитатели Гринвич-Виллиджа, вытеснила оттуда богему.
Квигли жил на третьем этаже старого дома без лифта, на первом этаже которого располагалось кафе. Я постучал в дверь, никто не ответил, подергал за ручку – заперто. На всякий случай я спустился в полупустое в это время кафе – было около полудня – и спросил у женщины, мывшей посуду в раковине в глубине зала, не попадался ли ей сегодня на глаза Тед Квигли?
По ее взгляду я понял, что она учуяла во мне полицейского – этот запах так просто не выветривается, даже если снять значок. Я улыбнулся и объяснил:
– Нет, я не из полиции.
Она не знала, верить мне или нет, но мои прямота и доброжелательность говорили в мою пользу. Она в нерешительности оглядела меня, пожала плечами и сказала:
– Ладно. Если его нет наверху, тогда он, наверное, у своей подружки. Вы знаете, где это? Я покачал головой:
– Нет. И как зовут ее, тоже не знаю. Я с Тедом Квигли не знаком.
В ее глазах мелькнули любопытство и ожидание недоброго. Не потому, что Тед Квигли был преступником, нет, просто, от меня разило полицейским – и все тут. Мне, видимо, предстоит еще долго сталкиваться с бытующими среди бедноты предрассудками. Обитатели бедных кварталов предубеждены против полицейских, они считают – и порою не без оснований – что полиция всегда против них. Художники и богема, не являясь нарушителями общественного порядка, непрестанно нарушают общественные традиции, что приводит к столкновению с полицией почти столь же часто, как и в мире уголовников, при полном отсутствии понимания и сочувствия с обеих сторон. Очутившись в квартале, где жила бедная богема, я попадал в зону действия этих обоюдосторонних предубеждений.
И все же я всем своим видом доказывал, что намерения мои честны, я был один, а полицейские в подобных кварталах редко появляются без напарника, и женщине показалось, что мне стоит помочь. Она решилась:
– Я дам вам номер телефона. Позвоните и узнаете, там ли он.
– Спасибо.
Ей нужно было найти этот номер. Я последовал за ней к кассе, где лежала растрепанная телефонная книга. Она, листая ее, постаралась так заглянуть туда, чтобы я не увидел страницу. Огрызком карандаша она написала номер на обратной стороне какого-то конверта, потом, спохватившись, подумала о мерах предосторожности и сказала:
– Я вам сама наберу номер.
Телефон-автомат висел прямо на стене, а не в кабинке. Я дал ей десять центов, и она набрала номер, а затем передала мне трубку. Затем отошла к кассе, откуда могла краем уха слышать разговор, делая вид, что занимается своими делами. Наконец после семи длинных гудков я услышал женский голос, принадлежавший, судя по тембру, школьнице.
– У вас там случайно нет Теда Квигли? – спросил я.
– Подождите минутку, – произнесла она раздраженным усталым тоном, как будто ее постоянно отрывали от дел звонками Теду Квигли. Было слышно, как она крикнула: “Это тебя!"
Его голос звучал взрослее, и все же в нем тоже слышалось что-то мальчишеское, задорное.
– Хэлло! Кто это? – спросил он.
– Тед, вы слышали про Риту Касл?
– Естественно, – ответил он таким тоном, словно я напомнил ему о неотмщенном оскорблении. – Полицейские мне сообщили.
– Они к вам заходили?
– А то как же.
– Теперь я к вам зашел, – непринужденно сказал я. Он мгновенно насторожился:
– Кто вы такой? Тоже из полиции?
– Нет. Я выполняю одно поручение. Меня послали выяснить, что из себя представляла Рита Касл.
– Кто послал? – с сарказмом спросил он. – Секретные службы?
– Нет, Эрни Рембек. Знаете такого? Молчание.
– Тед?
– Да-а, – очень тихим голосом ответил он. – Я его знаю.
– Он ее не убивал, Тед. – Краешком глаза я увидел, как женщина у кассы вздрогнула при слове “убивал”, но быстро справилась с собой.
Тем временем Тед Квигли уже громко продолжил:
– Ну и я тоже ее не убивал!
– Конечно нет. Я это точно знаю.
– У меня есть алиби. Даже полиции пришлось с ним посчитаться.
– Тед, мне и в голову не могло прийти, что вы ее убили. Я прошу вас поговорить со мной. Только поговорить. Мне надо знать, какой была Рита.
– Зачем?
– Рембек нанял меня, чтобы я это выяснил.
– Но зачем?
– Спросите у него.
– Гм... Да, прямо сейчас побегу спрашивать.
– Я звоню из кафе, – сообщил я. – В вашем доме, на первом этаже. Вы не могли бы подойти сюда? Я угощу вас кофе, и мы немного побеседуем.
– Не знаю...
– У вас не будет никаких неприятностей, Тед. Обещаю.
– Значит, вы в кафе? – переспросил он, и я понял, о чем он подумал. Раз я уже здесь, мне остается только подстеречь его, прежде чем он вернется домой.
– В нем самом, – повторил я.
– Хорошо, – согласился он. – Через двадцать минут.
– Спасибо, Тед.
Повесив трубку, я поблагодарил женщину и заказал чашечку кофе. Выбрав столик в глубине зала, отнес туда кофе, сел и стал ждать.
Он появился через пятнадцать минут и притащил с собой свою подружку. Она выглядела старше, чем можно было подумать, разговаривая с ней по телефону. Но ее голос, как мне показалось, скорее выдавал возраст, чем лицо.
Я представился – неофициально, назвав свое имя – Митч Тобин, – а Квигли познакомил меня со своей девушкой – Робин.
Я попросил:
– Тед, буквально пару минут! Я хотел бы поговорить с вами наедине. Робин будет не против подождать нас за соседним столиком? Она ответила вместо него:
– Я не возражаю, – и, развязно вихляя бедрами, побрела к другому столику и села подальше от нас.
И Робин и Квигли были одеты в комбинезоны и просторные свитера. Волосы у него были длинные, а у нее – еще длиннее. Он носил чахлую бородку, сквозь которую просвечивала кожа, и вообще выглядел так, словно только что перенес изнуряющую болезнь. Бороды порою обладают любопытным обратным эффектом: на первый взгляд они прибавляют “взрослости” ее обладателю, а на второй – делают его гораздо моложе, чем он пытается выглядеть.
Тед Квигли, которому было, наверное, лет двадцать пять – двадцать шесть, с бородкой, которая должна была придать ему солидный вид тридцатилетнего мужчины, выглядел восемнадцатилетним юнцом.
В тот момент мы трое были единственными посетителями в узком и длинном зале кафе, и я понял, что хозяйка явно не в восторге от того, что клиенты, принадлежавшие к одной компании, разделились на две группы и сидят в противоположных концах. Она неохотно откликнулась, когда я жестом подозвал ее, и даже не обрадовалась, приняв заказ на три чашки кофе.
– Робин предпочитает чай, – вмешался Квигли. – Цейлонский. А мне кофе эспрессо.